– Понятно.

– Дайте полную квитанцию!

«Для записи на магнитофон!» – усмехнулся Воеводин и повторил:

– Вас понял. Если не задавим огонь, выпрыгнем.

Время, шедшее для Воеводина в последние сутки так медленно, еще больше съежилось. Нелепый случай будто вбил в его мозг огромный будильник, и тот отсчитывал секунды и звонил: быстрее, решай быстрее, решай!

Но Воеводин вроде бы застыл. Знал: быстро и поспешно – неодинаковые понятия. Превозмогая себя, внимательно осматривал платообразные вершины гор, искал долину. Подумывал вернуться к Большому Енисею и сесть на его воды. Нужно сесть! На медсестру, ребят и экипаж всего три парашюта. Да и можно ли детей выбросить в необжитые горы?!

Говорят, в такие опасные моменты перед человеком, как ускоренная кинолента, пролетает вся его жизнь. У летчиков так бывает редко. Не хватает времени. Не хватает времени даже на страх. И все-таки рабочие мысли Ивана Воеводина все это время имели накладку:

«Возвращаюсь через три дня целую твой Иван».

Самолет вернулся к реке Большой Енисей. Проложил над его водами широкий дымный след. Под дымом жесткие береговые укосы, извилины каменного русла. Без грома не сядешь.

– Иван Иванович! Поторопитесь! Крыло прогорит, отвалится. Заклепки уже плачут! – подал тревожный голос штурман.

Самолет полез в небо. Теперь Воеводин искал не место посадки, а поселок, стойбище, хотя бы хибарку горца, чтобы выбросить людей к людям. Его взгляд то и дело возвращался к аварийному люку в полу. Он думал, механически управляя машиной, не обращая внимания на факел за раскаленным соплом турбины. И окончательное решение созрело в тот момент, когда на берегу реки увидел поселок. Совсем маленький, всего шесть-восемь домов.

Позвал борттехника. Тот через трубу, осторожно потеснив детей, пролез в кабину летчиков и склонился к голове командира. Воеводин разговаривал с медсестрой. Она отвечала быстро, отрывисто. Он же говорил длинно, как показалось борттехнику, слова его были медленными, холодными,. Техник плохо понимал монгольский язык и следил только за выражением лица девушки. Она отвечала бесстрастно, запахнув глаза напряженными желтыми веками. Дернула головой – кивнула.

Воеводин перешел на русский:

– Смелая женщина. Привяжи к ее груди одного мальчика. Они свободно пройдут в люк. Под блоком радиостанции верёвка. Закрепиеё на вытяжном кольце парашюта. Другой конец за кресло. И… – Воеводин махнул рукой.

– Понятно, командир!

Когда откинули крышку люка, в самолете загудело, пыль выдуло из всех щелей и закружило по кабине. И тут же, будто насосом вытянуло её в люк. Где-то визжал воздух проходя с большой скоростью в в щель петли. Воеводин опустил плексигласовое забрало шлема, чтоб не слышать противного звука.

Самолет, накренясь терял скорость, описывая круг над поселком. В небе замкнулось дымное кольцо.

– Можно?

– Подожди, убавлю скорость до минимума, а то их струей побьёт.

– Можно?

– Теперь пошел!

В люке скрылись головы девушки и мальчика. Воеводин поднял забрало шлема.

– Штурмана так же! Только без веревочки, кольцо выдернет сам.

– Прощай, Иван! – сказал штурман, прижимая к себе ребенка.

Два красных купола, раскачиваясь, опускались за поселком. Их несло ветром на другую сторону реки. А там уже маленькие точки передвигались по земле к лодкам, казавшимся черточками с высоты.

На руках у техника сидел улыбающийся Чаймбол. Все происходящее малыш принимал за веселую игру. Он взмахивал руками, как крыльями, показывал пальчиком вниз, недоумевая, почему дядя с усами, у которого он на руках не разделяет его восторга.

– Готовься! – сказал Воеводин и расстегнул замок брезентовых лямок на груди. Включая автопилот, приподнялся с кресла и вынул из чаши сиденья парашют.

– Бери!

– Может, вы сами, командир?

– А самолет сажать будешь ты? – Воеводин выдернул чехол из трубы и заложил под себя вместо парашюта. Взглянул на техника, уже готового к прыжку.

– Пошел!

– Поторопитесь, баки полупустые, могут взорваться.

– Сяду. Давай! Да не так, к струе спиной надо, а то зашибешь мальчугана!

Еще один купол расцвел над поселком. Снижаясь к реке, Воеводин провожал его глазами. Нажал кнопку передатчика:

– Земля, приказ выполнил! На борту один. Принял решение садиться.

Небо молчало. Десятки, а может быть, и сотни пилотов слышали голос с горящего самолета. Он раскатился на многие километры не только в небе, но и на земле. Но помочь никто не мог. Все молчали, ожидая…

Показалась река, гладкая, как бетонка, – начало и край земли для всех пилотов. Полностью выпустив тормозные щитки и предкрылки, самолет терял высоту над водой, ожидая кусочек реки попрямее. За ним ползла жирная полоса дыма, окутывая берега, путалась в кронах низкорослых кривых деревьев.

В метре от крыла промелькнул утес.

Ровная переливчатая гладь впереди. Она сумеречно колышется перед стеклом кабины. Штурвал чуть-чуть на себя. Это уже посадочное положение.

– Повезло! – во весь голос закричал по радио Воеводин. И наверное, легко вздохнули все, кто был в воздухе и у динамиков на земле. Он даже успел получить «Я поздравляю тебя!» – по-английски с неба над океаном.