– Как ты и предполагала, в таком виде батрахотоксин мгновенно испаряется и попадает вместе с воздухом в легкие человека. Что происходит дальше, ты знаешь.

– Нужно срочно звонить Кирпичникову!

Картавин уточнил:

– Следователю, который вел это дело?

И здесь вмешался Жорес:

– Не нужно спешить.

– Да как же… – Катерина убежденно проговорила: – Следствие по делу закрыли.

– Вот и хорошо. Убийцу все равно не найти. Вы же понимаете, склянка с ядом могла лежать под паркетом сколько угодно долго. И мы не знаем, кто ее туда положил.

– Что же? Об этом никто не должен узнать?

– Какой в этом смысл? – Жорес говорил спокойно, без всякого пафоса. – Если угодно: смерть пришла за ними сквозь время, и у нее не было выбора.

– Как вы сказали? – Катерина притихла. – Сквозь время… Однажды я уже это слышала.

– Слава богу, что все закончилось, – сказал Картавин. – Кстати, я поговорил со своим давнишним знакомым. Он – академик, занимается органической химией. Когда я спросил его про батрахотоксин, он рассказал, что у этого яда нет антидота [7] , и поведал жуткую историю. Оказывается, в пятидесятых годах в недрах НКВД существовала лаборатория ядов.

Борис не заметил, что Катерина поменялась в лице. Она же его спросила:

– И там работали с батрахотоксином?

– В том-то и дело… Речь идет о так называемой «Лаборатории Х», там под руководством доктора Майрановского исследовался вопрос об отравлении человека пылеобразными ядовитыми веществами через вдыхаемый воздух.

– С их использованием связаны многие успешные операции советской разведки, – заметил Жорес.

– Откуда вам это известно? – спросила Катерина.

– Это моя работа. – Жорес располагающе улыбнулся.

В окно автомобиля неожиданно постучали. Катерина опустила стекло, затем приоткрыла дверцу. Рядом с машиной стояла Инна Михайловна. Смущенно улыбаясь, она сказала:

– Простите, что побеспокоила. Увидела и не смогла мимо пройти. – Она обратилась к Катерине: – Не зайдете ко мне на чашечку чаю?

– Охотно зайду, только чуть позже.

– Супруга с собой прихватите, если он, конечно, захочет. – Инна Михайловна заглянула в салон и почему-то сказала Жоресу: – Здравствуйте, Герман Андреевич!

Все переглянулись и промолчали, пытаясь сгладить неловкость. Старуха между тем захлопнула дверцу и пошла по своим делам.

– Странная старушенция, – заметил Борис.

– Обозналась, – легко отмахнулся Жорес. На него эта ситуация не произвела ни малейшего впечатления.

А вот Катерине было не по себе. Упоминание имени мужа, да еще в присутствии Бориса Картавина застало ее врасплох и напрочь выбило из колеи. Все вопросы, которые она хотела задать Борису, потеряли актуальность.

Попрощавшись, она пообещала позвонить Борису Картавину в ближайшие дни.

Катерина постучала в дверь Инны Михайловны, но ей никто не ответил. Решив, что старуха еще не вернулась, она заглянула к себе. Квартира сильно изменилась и, казалось, стала просторнее.

Ни прораба, ни архитектора не было. Два человека работали в санузлах. Катерина пробралась на кухню и, подстелив газету, села на подоконник. Перебирая взглядом окна напротив, поймала яркий солнечный зайчик и закрыла глаза.

– Там к вам пришли.

Взглянув на дверной проем, она увидела расплывчатую фигуру рабочего. Протерла глаза, но темное пятно от солнечного зайчика никуда не исчезло. Тогда она спросила:

– Кто?

Рабочий ответил:

– Старуха…

– Это Инна Михайловна!

Катерина спрыгнула с подоконника и направилась к выходу. Там, в темноте, заметила полную старушечью фигуру.

– Инна Михайловна!

– Я – не Инна Михайловна, – сказала старуха.

Приблизившись вплотную, Катерина узнала Викторию Флерову.

– Как вы меня нашли? – спросила она первое, что пришло в голову.

– Вы сказали, что живете в Лилиной квартире.

– Как видите, еще не живу.

– Значит, мне повезло вас застать. – Флерова огляделась. – Где будем говорить?

– А нам есть о чем? – удивилась Катерина.

– Есть, – немногословно заявила старуха.

– Тогда идемте на кухню. Правда, там негде сесть.

– Разговор будет недолгим.

Они пробрались в кухню. По дороге Катерина несколько раз помогла Флеровой, поскольку той приходилось переступать через лаги и строительный мусор.