Шрифт:
Когда они вышли, Герман махнул рукой своему водителю, и тот уехал. Они отправились домой пешком. Шли молча. Со стороны могло показаться, что каждый думал о своем. На самом деле оба думали об одном и том же.
Наконец Катерина сказала:
– Прости меня…
Герман ответил:
– Я зла на тебя не держу. Это мои демоны. Ты здесь ни при чем. – Он чувствовал себя виноватым, понимая, что его резкий тон послужил причиной ее слез.
– Ну как же…
– Меня никто не заставлял влюбляться в тебя. И спасибо, что ты предпочла Борису меня. – Он сбился с шага и вдруг остановился как вкопанный. – Одного простить не могу. Сделав тот аборт, ты украла у нас будущее.
– Я не думала, что все так обернется. – Катерина остановилась и молча заплакала.
– Не думала… – Он обнял ее за плечи, и они снова пошли. – А теперь мы с тобой бобыли.
– Я говорила: давай возьмем из детдома.
– А я много раз отвечал: я хочу своего.
– Прости, я очень перед тобой виновата.
– Я виноват не меньше.
– Теперь я понимаю, что не вправе от тебя что-то требовать.
Герман пожал плечами:
– Не требуй. Я все равно ее брошу.
– Скажи честно. Ты думал, что между мной и Борисом что-то есть?
– Когда?
– Ты недавно со мной говорил. Ты же не думал, что я могу тебе навредить?
– Конечно, не думал.
– Мне очень не хватало тебя.
– Поэтому ты снова связалась с Борисом?
– Я с ним не связывалась.
– Что же у вас общего?
– Он помогает мне в одном деле.
Герман остановился и отнял руки от Катерины.
– Ты опять о своем? – Он изменился в лице. – Во что еще ты сунула свой нос? Завтра же продам эту квартиру! За бесценок продам!
– Не смей со мной так говорить!
– А как еще с тобой говорить? Тебе что в лоб что по лбу. Все одно.
– Ну, знаешь… – Катерина сузила глаза. – Ты… Ты…
– Не трудись подбирать слова. Вали все до кучи!
Но Катерина больше ничего не сказала. Она просто заплакала.
Дальше они пошли молча. Молча добрались до гостиницы, молча поднялись на этаж и так же молча легли спать в разных комнатах.
Глава 32
Странная старушенция
Утром, когда Катерина вошла в ванную, Герман спросил:
– Что ты решила? – он смотрел на себя в зеркало и, приподняв кончик носа, брил верхнюю губу.
Катерина ответила обыденным голосом:
– Мне нужно подумать.
– Ну, думай, думай…
– Когда уезжаешь в Дубай?
– В понедельник. – Отложив бритву, Герман умылся и вытерся полотенцем.
Он вышел из ванной, но через минуту вернулся и протянул ей телефон:
– Тебе звонят.
Не успев вытереть руки, Катерина спросила:
– Кто?
– Картавин.
Она схватила мобильник, забыв про мокрые руки. Герман вышел и плотно закрыл дверь.
– Да… – вполголоса сказала Катерина.
Картавин спросил:
– Можешь говорить?
– Могу.
– Мне показалось, что ты занята.
– Я могу говорить.
– В общем, надо бы встретиться. Есть результат.
Катерина прикрыла рукой трубку и спросила совсем тихо:
– То, о чем я просила?
– То.
– Только скажи мне: да или нет?
– Приезжай на Мясницкую. Буду ждать тебя там.
– Сейчас?
– Минут через тридцать.
– Хорошо. Буду через тридцать минут.
Катерина вышла из ванной, прошла в гостиную, потом в спальню. Германа нигде не было. Она села на кровать и растерянно огляделась:
– Ушел…
Такси, на котором приехала Катерина, остановилось рядом с автомобилем Бориса. Она просто пересела из одной машины в другую.
На переднем сиденье, как и в прошлый раз, сидел Жорес.
– Ну что? Рассказывайте, – с ходу попросила она.
– Во-первых, здравствуйте, – Жорес обернулся.
– Здравствуйте!
Борис вышел из машины, открыл багажник и вскоре вернулся. Открыв заднюю дверцу, отдал Катерине знакомый пакет. Она тут же заглянула в него, узнала ботинки Рябинина и снова спросила:
– Ну что?
Борис ответил:
– Все подтвердилось. В подошве под стеклом обнаружили яд. Это малоизвестная разновидность батрахотоксина.
– Почему малоизвестная?
– Летучая фракция. Батрахотоксин с добавлением яда скорпиона, что увеличивает его токсичность в десятки раз.
– Да это же просто бомба!