Начало российской истории Янтарной комнаты тоже сокрыто во мраке. Во всяком случае, прошло целых двадцать пять лет, прежде чем, по велению Императрицы Елизаветы – дочери Петра Первого, подарок установили в Зимнем дворце!

Правда, для выделенного под Кабинет зала панелей не хватило, и архитектор Растрелли добавил зеркальные пилястры и расписанные «под янтарь» деревянные панно.

Брысь строго взглянул на Мартина, который отвлекся на исчезающую лунную дорожку.

– Знаешь, что такое «пилястры»?

По честному выражению собачьей морды понял, что ответ отрицательный.

– С виду колонны, а на самом деле просто выпуклости на стене.

(Приятно все-таки почувствовать себя всезнающим Савельичем!)

Однако покоя Комната не обрела – Елизавета Петровна решила переместить ее в Большой Царскосельский дворец, и великому зодчему опять пришлось поломать голову – новый зал оказался еще больше! В тех местах, где янтаря не хватало, на стены натянули холст и нанесли на него роспись так искусно, что от настоящего камня не отличить!

Пес не выдержал и громким басом выразил восхищение художниками, сотворившими такое чудо. Саша заворочался в постели, а в спальне его родителей зазвенел будильник, но не из-за Мартина, а поднимая Николая Павловича на работу – перед началом учебного года в колледже накопилось много дел.

Фолиант быстро переместился под собачью подстилку, а «наставник и ученик» наконец-то заснули, прижавшись друг к другу теплыми боками…

Лина заглянула в детскую и тихо позвала мужа:

– Посмотри!

Николай Павлович на цыпочках подошел к двери.

– Тебе не кажется, что эрмитажный котяра взял власть над нашей собакой в свои когтистые лапы? – прошептал он, любуясь мирно посапывающей хвостатой парочкой. – Ты помнишь, чтобы Мартин хоть раз пропустил завтрак?

Лина этого помнить не могла, потому что такого никогда не было. Пес вскакивал одновременно с трелью будильника и первым оказывался на кухне в ожидании утренней порции творога с молоком. Потом Николай Павлович выводил его «по-быстренькому», а уже после дополнительной пары часов сна и каши, приправленной мясом и овощами, Мартин «выгуливал» Лину по окрестностям, потому что ее рабочий день начинался после полудня.

– Вот скажи, чем можно было заниматься ночь напролет, чтобы сейчас так крепко спать? – в голос Сашиного папы вкралось подозрение и намек на недавние события.

– Да нет! Не может быть! Они же не артисты Мариинского театра, чтобы так натурально сыграть невиновность!

– Ну, не знаю, не знаю. Что-то мне подсказывает, что этот Ван Дейк устроит нам веселую жизнь!

Когда голоса и шаги удалились на кухню, Брысь приоткрыл глаз – кажется, пронесло. (Умение котов «экономно» смотреть на мир тоже приятно возвышало над собаками!) Пес поскуливал во сне и дергал лапами (видимо, заново переживая падение), поэтому Брысь перебрался на одеяло к Саше. Любитель тайн изнывал от любопытства, что же произошло с Янтарной комнатой дальше, но вытащить фолиант из-под тяжеленного Мартина было задачкой не для кошачьих сил.

Тихо открылась и закрылась входная дверь – Николай Павлович ушел на работу. Потом чихнул кран и зажурчало – наверное, Лина споласкивала посуду. Звук струящейся воды напомнил о лотке с какими-то серыми стружками, и Брысь решил начать новый день.

Чтобы не скучать, растолкал Мартина, так что на пороге кухни заговорщики появились вдвоем. Лина как раз заваривала кофе. Сегодня ей тоже нужно было отлучиться и подготовить кабинет к учебному году: помыть окно, забрать в стирку запылившиеся за лето шторы, навести порядок в нотном шкафу. Поэтому накануне вечером она позвонила Александре Сергеевне и договорилась, что та побудет с внуком и домашними питомцами.

Погладив громко тарахтящего кота, который так и вился у ног в ожидании завтрака, Лина подивилась на смирного пса и, накормив обоих, повела Мартина на прогулку.

Брысь стремглав бросился в детскую и стащил собачью подстилку с заветной книги. Быстро пролистав прочитанные страницы, он уткнулся в манящие строки и вздрогнул, когда над самым ухом раздался Сашин голосок:

– Ты что, и вправду умеешь читать?!