Но в 90-м мало кто из нас точно ориентировался в политических хитросплетениях и улавливал нюансы поведения правящей верхушки, а значит и понимал, что поражение в «холодной войне» с Западом предопределено, а «контора» вместе с КПСС обречены на ритуальные бичевания.

И все-таки… Несмотря на шельмование чекистов в СМИ, многие верили, что ребята из КГБ (а потом и МБ) в конечном итоге защищают их интересы, а не привилегии партийных бонз. И утверждая тех многих в их вере, ЦОС организовывал в Третьяковке выставку «Спасенные сокровища», доносил правду о событиях в Южной Осетии и Литве, рассказывал о рижских омоновцах, информировал о проводимых чекистских операциях, водил многочисленные представительные и не очень делегации в собственный музей.

В 1991–1993 годах ЦОС защищал (не только на григоряновских конференциях «КГБ: вчера, сегодня, завтра») профессионалов от нападок радикалов, демократов, желающих добить органы безопасности и ввести закон о запрете на профессиональную деятельность сотрудников КГБ.

Заметным событием в деятельности ЦОС стало издание журнала «Служба безопасности — новости разведки и контрразведки». С одной стороны, это было новое «поветрие времени», когда мгновенно возникали (но и также мгновенно исчезали) новые печатные издания. Но с другой стороны, ЦОС необходим был собственный печатный орган, где бы можно было вести более обстоятельный разговор об истории и проблемах отечественных спецслужб. Нельзя сказать, что за время своего пятилетнего существования журнал совершил перестройку в умах читателей, однако свою лепту для правильного восприятия органов безопасности он, безусловно, внес.

За всеми делами ЦОС стояли (и продолжают стоять) люди, знающие и любящие свое дело. Люди, которые шли (и будут идти) с видеокамерой под пули, писали (и пишут) заметки, организовывали (и организовывают) работу в региональных органах, несли (и продолжают нести) обществу правду о своей деятельности.

Не все получилось, как задумывалось при создании ЦОС, но ему — 10 лет, и он продолжает действовать. А если он действует, значит, это нужно всем.

Александр Георгиевич МИХАЙЛОВ — генерал-лейтенант, начальник Центра общественных связей в 1994–1996 годах.

Существует утверждение, что кто владеет информацией, тот владеет миром. Звучит красиво и отчасти справедливо. Информация это не только удовлетворение любопытства, но и в известной степени условия для принятия правильного решения. Решая бытовые вопросы, мы мечемся в поисках ответа на вопросы где, что, когда и почем. Если же дело касается вопросов политики, то внимание к информации возрастает в невероятных пропорциях. При отсутствии таковой особо одаренные политические токсикоманы испытывают чувства сравнимые с ломкой.

Новые времена можно охарактеризовать как прорыв общества к информации. Оно желает знать все.

Мы, как наркоманы, бросаем все свои дела и, по меньшей мере, трижды в день садимся на иглу программ «Время», «Сегодня», «Вести». Мы вбираем обрушивающийся шквал новостей, проклиная себя за это. И, тем не менее, снова жмем кнопку телевизионного пульта не в силах оторваться от экрана, а по утрам хватаем кипу газет и глотаем, глотаем, глотаем, не подозревая, что являемся объектами какого-то иезуитского эксперимента, как в том анекдоте «А вы их дустом пробовали?»

Вероятно, так устроен человек, что в каком бы времени он ни жил, ему будет всегда не хватать двух вещей — хлеба и зрелищ. Но если с первым бывают проблемы в силу финансовых трудностей, то второго мы имеем в избытке.

Только прожив определенный отрезок времени, начинаешь понимать, как скоротечно наше бытие, как стремителен бег стрелки часов. И войдя в эпоху молоденьким лейтенантом, а затем повесив на вешалку свой генеральский мундир, с грустью осознаешь, что век лейтенанта значительно длиннее века генерала.

Каждый из нас, пришедших в органы госбезопасности в доперестроечные времена, прожил несколько жизней. Эпоха КГБ, мощнейшей специальной службы мира, — одна жизнь. 19–21 августа, время страстей, обративших в прах империю, начало развала страны и крушения вчерашних идеалов — вторая. После 21 августа, когда все мы вошли в пору затяжной болезни с многочисленными осложнениями, — третья. И если простые граждане в основном судят об этой болезни по величине своего жалованья, люди из российских спецслужб судят о ней с позиций иных. С развалом СССР и мощнейшей экспансией Запада они оказались в российских джунглях, по которым бродят дикие стада агентуры чужих разведок, линия фронта прошла не где-то вдалеке, а через сердца людей.

Новые политики все чаще подменяют понятие закона просто понятием… Да и часто живут не по закону, а по понятиям.

Пережить полдюжины реорганизаций, перманентную смену руководителей и их команд дано не каждому. Каждый из офицеров, наблюдавший этот процесс, имел альтернативу — плюнуть на все и уйти. Или плюнуть на все и остаться. Каждый прав по-своему. Нельзя осуждать тех, кто ушел. Это не малодушие, это моральная и физическая усталость от несуразиц бытия, от неоцененности своего труда, лишающего человека сна, отдыха и того странного состояния, которое вольными людьми называется досугом. Конституция гарантировала гражданам России право на отдых и на труд. Сотрудники спецслужб имеют и то и другое, но с. некоторой оговоркой — труд каторжный, а отдых мифический.