— И давно я здесь? — спросила Настя после того, как они перестали гоготать.

— Недавно, — сказала рослая. — Поднимайся. Пора идти в гости.

— К кому? — растерянно спросила Настя.

— К нашему главному экстрасенсу, — ответила рослая санитарка утрированно торжественным голосом. — Веди себя хорошо, и он подарит тебе волшебную палочку.

Спустя несколько минут амбалши-санитарки ввели Настю Лаврову в просторный светлый кабинет, стены которого были украшены детскими рисунками.

В глубине кабинета, за широким столом, сидел мужчина в медицинском халате. На вид ему было лет сорок. Лысоват, но строен и моложав, а в глазах, устремленных на вошедших, светился озорной добрый огонек.

— Сергей Павлович, мы тут привели фею цветов! — отрапортовала рослая санитарка.

— И обещали, что вы подарите ей волшебную палочку, — добавила приземистая. — Вы уж не обидьте девушку.

— Ну-ну, не очень-то резвитесь, — улыбнулся мужчина в халате и указал на кресло перед столом. — Присаживайтесь, девушка.

Настя, растерянно переминаясь, продолжала стоять у порога кабинета.

— Чего встала? — грубо проговорила у нее над ухом толстомордая санитарша. — Тебя врач зовет. Шевели батонами!

И несильно подтолкнула Настю в спину, а затем захлопнула за нею дверь. Настя прошла к креслу, стоящему перед столом врача. Села. Врач по-доброму посмотрел на нее и вежливо осведомился:

— Вы помните, как вас зовут?

Настя с силой потерла виски пальцами, убрала руки, посмотрела на врача и вдруг спросила:

— А это правда дурдом?

Во взгляде врача мелькнуло недовольство, но он улыбнулся и мягко проговорил:

— Это не дурдом. Это психиатрическая клиника.

— Ясно… — Настя огляделась. На окнах были решетки. Она снова посмотрела на врача. — Значит, вы решили, что я сумасшедшая.

Психиатр дипломатично улыбнулся.

— Никто здесь не считает вас сумасшедшей.

— Тогда, может быть, вы меня отпустите?

— Само собой. Но сначала мы вас немного подлечим. У вас расшалились нервы, это бывает. Неврозы и психозы в наше время — совершенно обычная вещь. Но мы успешно справляемся и с первым, и со вторым.

Настя молчала, хмуро и удрученно разглядывая свои колени.

— Итак, давайте познакомимся поближе, — снова заговорил психиатр. — Как вас зовут?

— Настя.

— А по батюшке?

— Евгеньевна.

— Ну, а фамилия у вас есть? — все с тою же сладкой улыбкой поинтересовался врач.

— Есть. — Настя бросила на него хмурый взгляд исподлобья. — Но я вам ее не скажу.

— Ладно. Не торопитесь. Я понимаю вашу осторожность. Меня зовут Сергей Павлович. Настя, прошлая наша беседа была несколько неудачной и, вероятно, не закрепилась у вас в памяти. Расскажите мне немного о себе.

Настя чуть прищурилась.

— Может, сначала вы?

— Я бы с радостью, — с улыбкой ответил психиатр. — Но в моей жизни нет ничего экстраординарного. Дом, работа, семья. А вот в вашей происходит много интересных вещей, я в этом уверен. Итак, что за экстрасенсы вас преследуют и что они хотят с вами сделать?

Настя помолчала. Потом потерла пальцами лоб и растерянно и неуверенно проговорила:

— Я точно не знаю. Есть эксы. Есть полуэксы. У них тоже способности, но не такие ярко выраженные, как у эксов… А вы правда думаете, что я сошла с ума?

— Ну… — начал было психиатр, но Настя его перебила.

— Это бы все объяснило, — сказала она. — И… я сейчас подумала… что мне даже стало бы легче.

— Возможно, вы…

— А это лечится? — все более оживляясь, спросила Настя.

— Что именно?

— Ну, эти сумасшествия. И всякие галлюцинации.

Он улыбнулся.

— В наше время существует много препаратов, которые…

— Хорошо! — Настя чуть порозовела от волнения. — Тогда начинайте лечить прямо сейчас. Чтобы я все это забыла. Можете?

Врач посмотрел на нее чуть удивленным взглядом.

— Для начала мы поговорим, — сказал он после паузы. — Расскажите мне все, что считаете нужным.

— Хорошо!

И Настя, уже почти не сомневаясь в том, что больна, начала удрученным голосом рассказывать психиатру обо всем, что пережила.

Когда десять минут спустя она закончила, Сергей Павлович прищурил свои добрые, внимательные глаза и вежливо сказал:

— Это очень необычно.

Настя вздохнула.

— Я знаю.

Несколько секунд врач молчал, обдумывая ее рассказ, затем спросил: