Вдруг рядом с призраком заколебался воздух, стал наливаться чернотой и потрескивать. Побежали электрические разряды. Ведьмочка прищурилась, стараясь разглядеть получше. Темное пятно ширилось и росло, медленно, неохотно, как будто с трудом. Оно растягивалось, словно тугая резина, через силу завоевывая все больше пространства.

Мира подумала, что это похоже на портал. Видимо, путь прокладывался издалека, раз материя открывалась с таким трудом. Только кто сюда идет? Колдун, который выращивал цветочки на могиле ее родителей? Или просто кто-то координаты перепутал? И чего еще ждать? И сможет ли тот, кто появится, ответить хотя бы на один ее вопрос? И захочет ли?

— Черт, что-то не так, — прошептал Тим.

— Что? — сразу же напряглась Мира. — Что не так?

— Будь я проклят, если знаю. Просто не по себе. Я его чувствую… но он же… Если отбросить тот факт, что он должен быть дома, в лаборатории, то я сказал бы, что это… мой брат?..

Ну и вляпался ты, друг дорогой, — подумалось Ричу, когда он разглядывал окружающее его великолепие. И зачем пошел на поводу у этой девицы? Не попытался бы бежать, может, и разговор с хозяином вышел бы иным, кто знает. С другой стороны, садистские наклонности не так-то просто сдержать, и предлогом для издевательств может послужить любая мелочь. Не угадаешь; придется отталкиваться от того, что он знает.

Первое — Дирьярд каким-то образом разнюхал, что Рича сюда закинуло по воле заклинания, запечатанного в письмах. Хорошо это или плохо, пока не понятно, но скорее всего, ничего обнадеживающего в этом нет. Раз знал про заклинание, значит, имеет к нему отношение, может быть, даже автором является. Тогда и проклятие тоже он накладывал, вероятнее всего. Но кто этот Дирьярд? Кем приходится чертовой ведьме и ее родителям? И почему, собственно, Рич должен это выяснять, рискуя своей шкурой?

Второе — он находится далеко от дома, возможно, в другой империи, поскольку на то, чтобы проложить путь до дома, ушло очень много сил. Вывод — построение второго портала его убьет в магическом смысле, или в лучшем случае выжмет досуха, так что сил даже на самое простенькое заклинание не останется. Ничего так перспективка.

Третье — жизненно необходимо отсюда бежать как можно быстрее. Любым способом. Принять любую помощь, пообещать за это золотые горы. Все, что угодно, лишь бы сделать ноги до следующего сеанса в пыточной комнате. Рич был слаб, как новорожденный котенок, даже руку с трудом поднять мог, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги. Речь так и не вернулась, хотя колдун надеялся, что Дирьярд, когда начал задавать вопросы, отменил путающее заклинание. Ан нет.

Рич застонал сквозь зубы и попытался-таки сесть. Опираться на ладони приходилось очень аккуратно, потому что несколько пальцев садист ему сломал. Двигался Рич с трудом, но, в конце концов, после целой мучительной вечности, жутко вспотев и подбадривая себя красочным матом, колдун даже умудрился подняться на ноги. Правда, все тело дрожало так, словно его током било, ступни кровоточили, а колени то и дело норовили подломиться. Рич тяжело оперся о стену и некоторое время выравнивал дыхание.

"Хреновато, да? — спросила Совесть с фальшивым сочувствием. — Так надо было раньше думать, я ж тебе, дураку упрямому, выход предлагала, чего не согласился?"

— А иди ты, — промычал Рич, вытирая непослушной рукой пот и кровь со лба. — И без твоих нотаций тошно.

"Ладно, не переживай. Прорвемся. Все мои сейчас заняты, но как только появится возможность — если к тому времени ты, конечно, не умрешь, мы тебя сразу вытащим. Тебе только портал надо выстроить".

— Тут купол стоит, тупица, — промычал колдун. — Какой к чертям портал? Ты купол деактивировать можешь?

Совесть ничего не поняла, ибо речь оставалась невнятной, а мыслей Рича она читать не умела, но линию свою гнуть продолжала.

"Вернем тебе речь и — вуаля, ты дома! Что может быть проще…"

Во рту поселился привкус крови, холод камеры проникал в каждую клеточку и без того измученного тела. Колдун ломал голову, ища приемлемый выход из сложившейся ситуации. Кажется, до него впервые начало доходить, что детские игры кончились, и его могут убить. И никто не узнает. Ни Тимми, ни родители, ни бабушка. И никто его никогда не найдет — судя по всему, у Дирьярда хватит сил скрыть свое преступление. Ричу стало тоскливо — так, как никогда до этого в жизни. Тоскливо и страшно. Захотелось по — волчьи завыть от собственного бессилия. Предательская мыслишка — а если ничего не получится? — змеей вползла к нему в сердце, да и поселилась там, отравляя кровь парализующим ужасом.

Оказывается, ты не такой уж и герой? — невесело подумал Рич, тяжело сползая по стенке, собирая израненной спиной каждую шероховатость грубого камня. — Оказывается, бывает и так?

— Мой… хмм… добрый друг, я смотрю, ты впадаешь в отчаяние. Нехорошо… — сухо прозвучало у него над головой.

Никогда прежде и никогда после Рич не был так рад собственному ангелу — хранителю — жуткому зануде, проповеднику, моралисту, правильному до мозга костей. Истинному ангелу, одним словом. Колдун даже попытался улыбнуться, но не смог — лицо было слишком сильно порезано и малейшее мимическое движение причиняло боль.

— Не переживай, все это поправимо, — в кротком голосе Кассиопея звучала явная обида, смешанная с упреком — видимо, ангел до сих пор не отошёл от их последней встречи, когда Рич метнул в него молнию, но, несмотря на это, бросить подопечного на произвол судьбы не мог.

Ричу же сейчас было не до того, чтобы вникать в кассовы душевные терзания. Своих неприятностей хватало. Ну разозлился он, сорвался, с кем не бывает? Чего из этого трагедию делать? Не убил ведь, правильно?

— Не многовато ли на одного бедного колдуна — и ангел и Совесть? — попытался пошутить Рич — мысленно, конечно, вдруг ощутивший некоторый прилив бодрости. — Давайте кого-нибудь одного прибьем, а? Ну или изгоним с позором.