– Что это? – подозрительно спросил Ивар, глядя на плещущуюся в округлой посудине коричневую жижу. Запах от нее поднимался приятный, сладкий и в то же время горький.

– Какао, – пояснил Акатль. – Но прежде чем пить его, нужно покурить…

Перед Иваром поставили плоское блюдо, на котором лежала расширяющаяся к одному концу трубка из обожженной глины.

Внутри нее что-то потрескивало, наружу выбивалась струйка дыма.

Такие же трубки предложили каждому из викингов. Кари взял свою, покрутил, пожал широченными плечами, и попытался откусить кусок. Затрещало, на циновки посыпалась глиняная крошка, а глаза у ольмеков стали как у страдающих запором раков.

– Судя по их мордам, что-то он сделал не так, – заметил Нерейд вполголоса.

– Точно, – согласился Ульв.

– Нужно просто вдыхать воздух, – сказал Акатль, сдерживая смех. – И тогда благословенный дым войдет в грудь. Вот так.

Он поднес трубку ко рту, затянулся, а потом выпустил две струйки дыма ноздрями, будто дракон. По лицу сына Ягуара расплылась довольная улыбка, в глазах появился маслянистый блеск.

– Мы попробуем, – Ивар зажал узкий конец трубки губами и потянул воздух в себя.

Ощутил текущий в глотку теплый дым, а потом в горло изнутри точно вонзились тысячи когтей. Захотелось кашлянуть, Ивар сдержался, хотя трубку выплюнул.

Обтер выступившие на глазах слезы.

Харек Толстый перхал, точно наглотавшись собачьей шерсти, остальные викинги сидели раздувшиеся и зеленые, словно большие жабы, Кари озабоченно вертел в руках остатки трубки.

– Вам не понравилось? – с удивлением осведомился сын Ягуара.

– Похоже, что этот… табак – не для нас, – сказал Ивар, еле ворочая онемевшим и распухшим языком. – И вообще, мы просим позволения удалиться. Дорога была дальней, хотелось бы отдохнуть…

– Пусть благие боги пошлют вам добрые сны, – Акатль склонил голову, но в его голосе конунг различил едва скрываемое злорадство.

Луна висела над морем круглая и бледная, точно морда обжоры, год не выходившего из харчевни. По воде бежали серебристые блики, волны шуршали и булькали, наползая на берег.

Эйрик сидел у костра, вслушиваясь в то, как у драккара переругиваются эриль и ученик.

– Да откуда здесь лишняя черта? – бурчал Арнвид, чья лысина чуть заметно посверкивала во мраке. – Она превращает руну Приобретения в тролль знает что! И зачем?

– Мы создаем дополнительное воздействие, – Ингьяльд говорил тихо, но сдаваться не собирался.

– Люди, – Гримгельмир, лежащий связанным по другую сторону огня, скорчил презрительную гримасу. – Возмечтали постичь сущность рун, крохи знания о которых Один утащил у моих предков!

– Предки – это хорошо, – согласился Эйрик. – Но сам-то ты чего стоишь? Только и можешь, что злобно тявкать да чары наводить?

– Я могу все! – внук Вафтруднира зашипел, точно змея, глаза его блеснули ненавистью. – И ты, жалкий человечек, не знаешь, что свобода придет ко мне очень скоро!

– Что-то ты разговорился, – заметил Эйрик, поднимаясь. – Не затянуть ли потуже путы?

Из джунглей донесся негромкий вскрик, шорох листьев. Две Марки схватился за меч и отступил в сторону, чтобы не стоять на фоне пламени, Гримгельмир вскинул голову и захохотал.

– Йаааа! – из зарослей выскочил кто-то невысокий, тощий, в свете звезд блеснули каменные лезвия на его мече.

– Это еще кто? – Эйрик легко увернулся. – Тревога!

На драккаре зашевелились, послышался звон оружия. На освещенное место выскочил Арнвид, завопил что-то. Ингьяльд выхватил меч, длинный, как весло, запнулся о пленника и едва не упал.

Из леса лезла настоящая толпа, звучали гортанные голоса, плюмажи из перьев превращали нападающих в раскоряченных чудовищ.

– Откуда их столько? – Две Марки отразил удар, ответным пропорол одного из врагов насквозь.

Тот рухнул в костер, сноп искр взметнулся к небесам, вырвав из мрака нос драккара, мечущихся людей.

– За великаном следите! – завопил Арнвид, но Гримгельмира уже утаскивали во тьму.

Эйрик прыгнул вперед, на пути выросли трое. Тяжелый меч ударил по кольчуге, не пробил, но ребра затрещали. От острой боли Две Марки пошатнулся, отступил.

Краем глаза увидел, как дубина опускается на голову эрилю. Тот покачнулся и рухнул наземь, четыре пары рук вцепились в тщедушное тело и поволокли куда-то в лес.

– Наставник! – Ингьяльд одним ударом разрубил надвое воина в причудливом деревянном шлеме. Переступил через тело и ринулся во тьму, откуда доносились жуткие вопли.

– Куда, дурак? – прошептал Эйрик, отражая сыплющиеся на него удары.

Трое краснокожих наседали, мечи их сверкали, и если бы не кольчуга, то Две Марки давно был бы ранен. А так он лишь отступал, тяжело дыша и гадая, сколько еще продержится.