Тут даже Сероштан вспылил:

— Есть у тебя вообще что-то святое?

Кошкин резонно ответил:

— Ну, не пьянка же?

— Отвечай — алкоголик аль нет? — Сероштан, потерявший терпение, по-партийному кулаком грохнул.

— Как потребуется! — четко Кошкин отвечал.

В таких вот задушевных беседах годы и шли. Кошкин подрабатывал еще подпаском, на звероферме шкуры сдирал. Однажды в пьяном угаре накинулся на кабана.

Но почему-то не нравилось ему все это, решил боксом оттуда выбиться — провел двести боев, и все неудачно.

— Надо бороться, вырываться отсюда! Ты что?!

— …Да я даже смотреть на тебя устал, не то что бороться!

Помню, как однажды в дикий шторм подвсплыли на лодке: мотало чей-то катер, потерял управление. Двое, старик и молодой, в каюте по колено в воде, деликатно сделали вид, что не удивились нашему появлению, и вежливо попросили у нас медную проволочку — от всего остального отказались, что мы ни предлагали. С того раза интеллигентность я представляю именно так.

Помню, как наконец уплывали оттуда — ночью, на нашей яхте, молчаливо представляя себе, на скольких сразу экранах мы светимся: на ракетных планшетках ПВО, на инфракрасном ночном прицеле танков, в перископах, на экранах охраны дач…

Зачем уехал оттуда? Отлично бы жил, вторую корову уже менял!

Но для Вали, жены Кошкина, там, точно, была лучшая пора — местной суперинтеллигенткой была!

…Желтый теплый свет, отраженный от неподвижной воды, греет кожу. Голоса, долетающие по воде с невидимого берега. Вот оттуда пришли две волны, уютно хлюпнули под мостками: кто-то там, садясь в лодку, качнул ее.

— Ты, наверное, пришел звать его на очередную гулянку? Должна разочаровать тебя: по крайней мере один из вас свое уже отгулял!

Как?! Даже качнуло! И это она спокойно называет — разочаровать? Потом мелькнула дикая надежда: может, она меня имеет в виду, может, это я отгулял?.. Но почему?

Неужели смерть мужа вызывает в ней такое торжество? Вообще есть такие люди! Принципы — важней. Она — такая!

— Считаю, что он достойно ушел из жизни!

Не понимаю — как он раньше-то с нею жил?

— Достойно — это как?

— Действительно… Откуда тебе знать, что такое «достойно»?

Сделала свое дело — могла бы отдохнуть немножко, не оскорблять! За десять минут устал! Представляю — каково ему десять лет! Неужели действительно сломался?

— Сказал, что устал обманывать и уходит из жизни!

— Как?

— Это уже меня не интересует!

Странно! Могла бы помочь…

— Он что — звонил?

— …Да.

Врешь, косая, не возьмешь!

Никогда он ничего заранее не решал: «Откуда я могу знать, какое настроение там появится?» Умно.

— Впрочем, я его похоронила уже давно!

— Как?!

— С тех пор, как он начал лгать!

Ну, тогда можно считать, что он вообще не рождался!

Потом я ехал на трамвае и вспоминал, как мы однажды тут с Кошкиным ехали, смотрели в окно на запорошенные пустыри и говорили друг с другом: «Это Невский, что ли? Ну да — вон же Казанский собор. А вот Исаакиевский…» Пока кто-нибудь из соседей, потеряв терпение, не начинал орать: «Какой Невский! Что вы городите?..» Но то посторонние люди, а то — жена!

Потом на цоколе сидел у метро, возле чугунных пионеров… Чугунная пионерка! «…похоронила… давно!»

Совершенно обессиленный тут сидел… Что такое, ё-мое? Не принять ли мумие?

…Помню, оказались мы с ним в разлуке: я на солнечной Кубе лодки сдавал, он, как более ловкий, в солнечной Монголии. Переписывались. И тут придумал он мыльную марку! Наклеиваешь марку, осторожно намыливаешь, на нее ставят штамп — на том конце связи стираешь штамп вместе с мылом, снова намыливаешь марку, отправляешь.

Может, и жизнь можно намылить — чтоб много раз?

Ну что? На дачу? Сутуло попить чайку, после — глубокий освежающий сон?

Нет!

— Здравствуйте.

— О! Давно у нас не были!

Даже и этих заведений перемены коснулись. Раньше сами красавицы были строго одеты, а теперь даже кассирша-диспетчерша сидит нагишом.

— Друга моего нет?

— Давно уже не было. Раздевайтесь.

— …Попозже зайду.

Потом еще в баню заглянул, где мафия смывает грехи. Однажды было с ними дело: начальник их наше учреждение в карты выиграл. Договорились делать «ванек-встанек» на валюту. Наполнитель: по документам — свинец, а на самом деле — титан. Поставили сто тысяч штук, валюту огребли. Оказалось по документам — свинец, а на самом деле — чугун! Русская игрушка «ванька-встанька»! Какая разница — как, главное, чтобы стоял! Обиделись почему-то, честность взыграла! С автоматами на нас пошли. Пришлось дыхнуть на них пламенем, чтобы поняли, что к чему!

— Ванька не заходил?

— Не было.

Где же этот сатрап режима, теперь неизвестно уже какого?

…Не хотел сюда заходить, напоследок оттягивал. Но что делать? В студенческие годы халтурили тут, обмывали привезенных после несчастных случаев — со всего города свозили сюда. Работы хватало! С тех пор шутили, мол, в морге блат. Иногда заходили.

— Типа этого… не было тут?

Наш друг, теперь кандидат наук, как-то косо смотрел.

— Да давно вас жду!

— В каком смысле?