Рис. 13-8. Обложка проспекта выставки в земельной библиотеке университетского города Карлсруэ, посвященной 400-летию григорианской «реформы» календаря. На выставке были показаны различные типы старинных календарей. На обложке изображен январский лист церковного календаря якобы 1258 г. Изображена фигура апостола со знаком зодиака для водолея.

Рис. 13-9. Старинный церковный календарь на январь.

Рис. 13-10. Старинный церковный календарь на декабрь.

Рис. 13-11. Лунные календари было удобно изображать в форме набора концентрических кругов, позволявших проводить циклические расчеты. Изображенный здесь такой календарь был рассчитан на годы 1448-1484. Он содержал в сокращенной форме множество полезной информации: характеристики месяцев, знаки зодиака, информацию о планетах и их влиянии на человека и т.д. Из проспекта выставки в Карлсруэ.

Рис. 13-12. Компактный церковный календарь, помещавшийся на одном листе (Цюрих, 1544 г). Черными треугольниками отмечены рабочие, а красными – выходные дни. Слева пять месячных картинок. Отмечены только пользовавшиеся в данной местности популярностью святые, которых покупатели распознавали по картинкам. Много другой символической информации, нам мало понятной.

Рис. 13-13. Классик немецкого календарного дела Иоганн Колерус, превративший в начале XVII века календарь из сборника чисто календарных сведений о соотношении дней недели разным датам внутри месяца, о церковных праздниках, именах святых покровителей отдельных дней, фазах луны и т.п. в справочники по разным аспектам жизни. Он прославился своим сельскохозяйственным календарем, но его последователи распространили идею календаря как сборника полезных советов на все стороны жизни человека. Из проспекта выставки в Карлсруэ.

Рис. 13-14. Приписываемые античной эпохе водяные часы. Судя по примененной технике – это XVII век.

Рис. 13-15. Память о роли Луны в измерении времени сохранилась до наших дней, как это демонстрируют приведенные на рисунке современные часы.

Рис. 13-16. Только в XVII веке в измерении времени главную роль начинает играть Солнце, что и зафиксировано на циферблате надворотных часов во Французском городе Руане.

Рассказывают, что, перечитывая на старости лет свой самый знаменитый опус, один маститый историк почесал затылок и воскликнул:

— Да! Теперь, когда я закончил труд своей жизни, я вижу, что я - старый дурак.

— А когда вы его начинали, — засмеялся новохронолог, — вы были молодым дураком.

И все присутствовавшие при разговоре любители истории долго и раскатисто хохотали...

Мое свободное переложение части рассказа Аверченко «Новая история» о конце тридцатилетней войны

Первоначально я хотел снабдить этим эпиграфом введение к книге, но мой строгий редактор, которому я весьма благодарен за проявленную строгость и за существенную помощь в написании этой книги (без него я бы, например, никогда не сумел поставить последнюю точку за последним словом последней фразы оной) категорически возражал против этого, считая, что эпиграф сей не смешон и вызовет раздражение читателя. Поэтому я запрятал его в самый конец книги, надеясь на то, что если читатель и откажется читать это заключение, то уже не сможет выкинуть из головы все то, что я хотел ему рассказать про сравнительно, как оказалось, краткую предысторию человечества.

Кроме того, мой хотя и строгий, но зато эрудированный и хорошо знающий Новую хронологию Фоменко и Носовского редактор, торопил меня закончить рукопись к Новому Году, с тем, чтобы я к следующему Новому Году успел завершить хотя бы одну из дальнейших книг, над которыми он уже как редактор существенно поработал. Наверно, он трезво оценил мою хронологическую перспективу и подстегивать меня на бегу к задуманным и подготовленным книгам о природных катастрофах, о возникновении истории азиатских стран, о выдуманной античности и об истории евреев под знаком вопроса.

Очень надеюсь, что читатель, добравшийся до эпиграфа к этому заключению, не отнесет его к автору этой книги, который хотя и не считает, что закончил труд своей жизни, но все чаще откликается на обращение «Эй ты, старый!». Хотя за каждого читателя, конечно, поручиться не берусь: может и применить.

Ведь бороться с мощными ветряными мельницами ТИ, проникшими в массовое сознание благодаря доминированию тэишников в школьном образовании, могут только идеалисты и мечтатели. А от этих слов до «старого дурака» дистанция не такого уж огромного размера. На всякий случай, постараюсь привести в заключении кое-какие оправдательные соображения по поводу настоящей книги.

Прочитанная – надеюсь - читателем книга – первое мне известное многоплановое (сам себя не похвалишь – весь день ходишь как оплеванный! Во всяком случае, не совсем одноплановое) рассмотрение предыстории с точки зрения критики истории и хронологии. По крайней мере на русском языке. Известные мне критические рассмотрения предыстории, вышедшие из-под пера немецких авторов, касались, хотя и предельно важных, но все же специальных вопросов. Хайнзон и Иллиг, результаты которых я подробно излагаю в главе 4, занимались, например, в основном хронологией предыстории. Эти авторы и некоторые другие (Христиан Блёсс, Ханс-Йоахим Цилльмер) критиковали также традиционный дарвинизм. Уве Топпер критически рассматривал процесс распространения первичной металлообработки.