Если бы только ему сразу же пошли навстречу и тут же кинулись выслеживать убийцу Уиллока — без каких-либо ожиданий, объяснений, проверок и вопросов. Он должен был бы прибыть сюда пораньше и мог бы, знай он всю ситуацию…

Эх!..

Что ему было бы нужно на самом деле — так это еврейское ФБР. Или американское отделение израильского Моссада. Куда он мог бы завтра придти и сказать: «В Нью-Провиденсе, штат Пенсильвания, нацисты собираются убить человека по фамилии Уиллок. Охраняйте его и схватите нациста. Не задавайте мне никаких вопросов; все объясню потом. Я Яков Либерман — и разве я когда-нибудь вводил вас в заблуждение?» И они снимутся с места, не говоря лишних слов, и все сделают как надо.

Мечты! Если только существовала бы такая организация!

Люди в салоне стали пристегивать ремни безопасности и переговариваться друг с другом; зажглась предупредительная надпись.

Либерман, нахмурясь, не отрывал взгляда от окна.

Поспав часик и приободрившись, Менгеле помылся и побрился, надел парик и приладил накладные усы, после чего облачился в тесный пиджак. Все необходимое он разложил на постели (белый сюртук, перчатки, нож в ножнах, поднос с корзинкой с фруктами и табличку «Прошу не беспокоить») — как только он убедится, что Либерман прибыл, и узнает номер его комнаты, он быстренько переоденется и без промедлений приступит к исполнению своей роли официанта.

Оставляя комнату, он попробовал надежность ручки и повесил на нее другую табличку «Прошу не беспокоить».

В 6.45 он уже сидел в холле, листая экземпляр «Таймса» и поглядывая на вращающуюся дверь. Несколько клиентов, которые, неся с собой свой багаж, подходили к стойке портье, ни в коей мере не устраивали его, представляя все многообразие расовых типов; тут были не только черные и семиты, но и несколько представителей Востока. Появился было один симпатичный ариец, но через несколько минут, словно в виде компенсации за его появление, возник какой-то черный карлик, кот торый тащил за собой тяжелый чемодан на колесиках.

В двадцать минут восьмого вошел наконец и Либер-ман — высокий и сутулый, с темными усами, в кепке и подпоясанном плаще. Был ли именно этот тип Либер-маном? Еврей, это видно, но слишком молодо выглядит и без либермановского шнобеля.

Встав, он пересек холл, намереваясь взять экземпляр «На этой неделе в Вашингтоне» из стопки изданий ца треснувшем мраморном прилавке.

— Вы остаетесь до вечера пятницы? — услышал он за спиной вопрос портье, обращенный к предполагаемому Либерману.

— Да.

Портье звякнул колокольчиком.

— Проводите мистера Морриса в семьсот семнадцатый.

— Да, сэр.

Он пересек холл в обратном направлении. Его место занял то ли ливанец, то ли кто-то из той же шайки — толстый, сальный, на каждом пальце по кольцу.

Он нашел себе другое место.

Явился совершенно потрясающий шнобель, но он принадлежал молодому человеку, который поддерживал под локоть седую женщину.

В восемь часов он зашел в будку таксофона и набрал номер своей же гостиницы. И спросил, стараясь не касаться губами микрофона, на котором гнездились Бог знает какие микробы — ожидается ли прибытие мистера Якова Либермана.

— Минутку, — клерк у стойки снял трубку. — Заказан ли у вас номер для мистера Якова Либермана?

— На этот вечер?

— Да.

Клерк пробежал список заказов.

— Да, оставлен. Это говорит мистер Либерман?

— Нет.

— Хотите оставить какое-то послание для него?

— Нет, благодарю вас. Я позвоню попозже.

С тем же успехом он мог продолжать наблюдение и из будки, так что он опустил еще одну десятицентовую монету и осведомился у оператора, не может ли он с ее помощью получить некий номер в Нью-Провиденсе, Пенсильвания. Та продиктовала ему длинную вереницу цифр; он записал ее на полях «Таймса» и, опустив в монетоприемник еще один десятицентовик, набрал ее.

На другом конце его должен оказаться Генри Уиллок из Нью-Провиденса. Женщина дала ему и адрес. «Олд Бак-роуд», у дома не было номера.

К стойке подошел какой-то латинянин с чемоданом и пуделем на поводке.

Подумав несколько секунд, он снова позвонил оператору и дал ей инструкции. Выложив на полочку под телефоном ряд монет, он отобрал нужное количество.

И лишь когда телефон на другом конце, звякнув, в первый раз подал сигнал, он понял, что, если попал на правильного Генри Уиллока, ему может ответить сам мальчик. И через несколько секунд он может услышать своего восставшего из небытия фюрера! От головокружительного восторга у него перехватило дыхание, шатнуло к стенке будки, когда телефон на том конце снова подал голос. О, молю тебя, дорогой мой Мальчик, подойди и сними трубку, чтобы я услышал твой голос!

— Алло, — женщина.

Он перевел дыхание.

— Алло?

— Добрый день, — он выпрямился. — На месте ли мистер Генри Уиллок?

— Он дома, но сейчас он вышел.

— Я говорю с миссис Уиллок?

— Да, это я.

— Мое имя Франклин, мэм. Если не ошибаюсь, у вас есть четырнадцатилетний сын?

— У нас есть…

Слава Богу.

— Я организую тур для детей такого возраста. Заинтересованы ли вы в том, чтобы летом послать его в Европу?

Смех.

— О, нет, я об этом не думала.