Крики обоих принцев разбудили во мне пламя. Нужно было что-то сделать. Кто-то должен был вмешаться. И я решила, что это буду я. Бросив вызов всей своей сущности, я сжала руками подлокотники золотого кресла и встала.

Чувствуя пьянящую свободу от гнетущего страха перед Локешем, я воздела руки и шепотом взмолилась к богам, чтобы они позволили мне наконец обрести себя и в полной мере использовать дар помогать людям. Подобно храброй золотой рыбке я собрала все силы, чтобы вырваться за пределы, назначенные мне с рождения, и швырнула накопленную мощь в сторону двух принцев.

Моя тайная мольба была услышана. Я всем своим существом почувствовала, как затягиваются раны, нанесенные Локешем.

Когда тот, кого я до сих пор называла своим отцом, взвыл от досады, я бесшумно сошла с места, сделалась невидимой и подобрала с пола нож, брошенный Кишаном.

Я не умела драться, как царица Дэчень. У меня не было никакого плана. Зато теперь имелось оружие. Когда Локеш, перебирая пальцами свой талисман, склонился над Диреном, я нанесла удар. Изо всех сил я глубоко вонзила нож в спину Локеша. Он пронзительно взвыл от бешенства, и этот вопль на мгновение доставил мне радость, но мгновение скоротечно. Я надеялась, что мой удар отвлечет врага настолько, что братья сумеют бежать, но Локеш просто вырвал нож из своей спины, а боли как будто и не почувствовал, словно это был укус пчелы.

Когда он направился к Кишану, я стала видимой и, загородив своего принца, уперлась рукой в грудь Локеша и крикнула:

– Не прикасайся к нему!

– Джесубай, нет! – пролепетал Кишан, пытаясь оттащить меня в сторону, но Локеш уже превратился в разъяренный смерч. Он использовал силу ветра. Она вырвалась из его тела во все стороны, подхватила меня, подняла в воздух и отшвырнула прочь, чтобы освободить Локешу дорогу к Кишану.

Потом я упала, ударилась шеей о ступени возвышения и услышала треск. Я почувствовала боль, но уже через мгновение она исчезла, сменившись блаженным бесчувствием. В тот же миг я перестала дышать. Все вокруг меня замерло, сделалось далеким и призрачным, будто во сне, потом наступила пугающая тишина.

Я еще успела увидеть, как Кишан поднялся на ноги, но замер, будто в оцепенении, и я подумала, уж не Локеш ли заколдовал его. Потом я услышала перезвон колокольчиков, и возле меня очутилась незнакомая прекрасная женщина. Она вошла в кровавую сцену предательства, которое я породила, опустилась рядом со мной на колени и взяла меня за руку.

– Здравствуй, Джесубай, – сказала незнакомка. – Я давно хотела встретиться с тобой.

Она была одета в сверкающие одежды, и у нее были зеленые, словно древесные листья, глаза. Ее руку украшал золотой браслет в форме змеи. Женщина медленно провела рукой над моей шеей и тихо сказала:

– Ты можешь что-нибудь сказать, если хочешь.

– Кто… кто вы такая? Что случилось?

– Я богиня Дурга.

– Богиня? – Слезы навернулись на глаза. Значит, мои молитвы богам все-таки были услышаны! – Ты пришла спасти нас?

Она печально покачала головой.

– Нет. Я пришла не за этим.

– Но я не понимаю! Зачем же ты здесь?

– Я же сказала, мне хотелось встретиться с тобой.

– Зачем?

– Я хотела понять, кто ты такая. – Богиня взглянула на мужчин, застывших на своих местах, и тихо добавила: – А главное, мне хотелось узнать, любила ли ты его.

– Кого?

– Кишана.

Наверное, я очень сильно ударилась головой и теперь бредила наяву, но пригрезившаяся мне прекрасная богиня казалась живой и настоящей. А главное, в ней было нечто такое, отчего мне захотелось признаться ей во всем.

– Да, – тихо ответила я. – Я люблю его. Я очень сожалею обо всем, что случилось с Диреном. Он хороший человек. Он не заслужил такой судьбы. Если бы я могла начать все сначала, никогда бы не сделала того, что сделала.

Богиня долго смотрела на меня, потом кивнула.

– Я тебе верю.

– Они не заслужили, чтобы их судьбы скрестились и переплелись с моей.

– Тебе не стоит беспокоиться об их судьбе, Джесубай.

– Но Локеш…

Она коснулась пальцами моей щеки, наклонилась и прошептала:

– Твой отец будет повержен, но не сейчас.

– Я доживу, чтобы увидеть это своими глазами?

Богиня помолчала, обдумывая мой вопрос, потом нехотя, словно через силу, сказала:

– Я не разделяю распространенных опасений по поводу знания будущего, поэтому отвечу на твой вопрос. – Богиня взяла мою руку, накрыла своими ладонями. Не успела я удивиться тому, что ничего не чувствую, как услышала: – Это твой последний день, Джесубай. Ты упала и слома-ла шею.

– Но я могу исцелить себя!

Богиня покачала головой.

– Дар защиты и исцеления, который ты отдала братьям, оплачен самой высокой ценой. Ты истратила свои силы, защитив принцев. Ты стала смертной, Джесубай.

Я заплакала. Богиня терпеливо ждала, когда я снова смогу говорить.

– Значит, я проявила себя? Я доказала тебе, какая я?

– Тебе ничего не нужно мне доказывать, Джесубай.

– Пусть так, но Кишан однажды сказал, что даже самое ничтожное существо может получить награду, если боги сочтут его достойным.