– Ах, дорогая! Какое горе. Воистину ужасная новость!

– Что за новость? – спросила я, плотнее укутывая лицо покрывалом. – Что случилось?

– Неужели вы ничего не слышали?

Я покачала головой.

– Государь убит!

– Как… как такое возможно? – прошептала я, начиная что-то подозревать. – Как он умер? Злодея уже обнаружили?

– Пока нет. Ваш отец ведет расследование.

– Понятно.

– Сначала решили, будто государь мирно скончался во сне, но когда женщины подошли к покойному, ночное платье на нем распахнулось, и тогда все увидели черные отметины на его груди возле самого сердца.

– Черные отметины?

– Да. Вся кожа вокруг его сердца сожжена дочерна, но ожог, конечно же, не мог стать причиной смерти. Иными словами, возникли подозрения.

– Да-да… А что происходит во дворце сейчас? Где мой отец?

– Ваш батюшка собирает войска. Это мудрый шаг, ведь до воцарения нового раджи царский трон и держава легко могут стать добычей узурпатора или алчных соседей. Сейчас, как никогда, необходимо зорко беречь государство.

– Да-да, несомненно.

Старик нежно потрепал меня по руке.

– К сожалению, это трагическое событие означает, что все планы, касающиеся вашего брака, будут на время отложены. Но я хочу, чтобы вы знали – я говорил с вашим отцом и прямо сказал ему о своих намерениях. Он горячо заверил меня, что я буду одним из первых, кто узнает о принятом решении, но пока всем гостям придется разъехаться по домам.

– Конечно, я понимаю.

– О, вот и человек вашего отца, моя дорогая. Теперь я с чистым сердцем могу оставить вас на его попечении. До встречи, прелестнейшая госпожа.

Раджа Девананд пожал мои пальцы и нехотя уступил меня заботам Хаджари, который тут же больно схватил меня за руку.

– Где ты была? – прошипел он мне на ухо.

– Никто не пришел утром, – холодно ответила я.

– Твой отец ждет тебя! Идем.

Хаджари потащил меня по коридору, провел через несколько галерей, откровенно наслаждаясь ролью моего повелителя, хотя мы оба знали, сколь краткосрочно его величие. И верно, стоило нам переступить порог комнаты, где сидел мой отец в окружении царских советников, как поведение Хаджари разительно изменилось. Увидев меня, отец немедленно отпустил всех.

– Хорошо ли ты спала, дорогая? – вежливо спросил он, когда последние советники вышли и закрыли за собой двери.

– Да, отец, – ответила я, привычно опуская глаза в пол.

– Полагаю, ты уже слышала о кончине нашего государя, – продолжал отец, и по его тону нельзя было сказать, вопрос это или утверждение. Я решила, что лучше всего будет просто промолчать.

Отец выждал несколько секунд, а потом произнес слова, которых я больше всего боялась.

– Ужасно, не правда ли? Несомненно, ты понимаешь, что это означает для тебя лично?

– То, что я не выйду замуж? – еле слышно пролепетала я.

– О нет, замуж ты выйдешь, моя бесценная Джесубай, но не за подагрического старика, который тебе так приглянулся. – Отец отвернулся от меня и подошел к царскому столу, на котором была расстелена большая карта. Взяв со стола статуэтку воина, сидящего верхом на боевом слоне, отец решительным жестом передвинул ее в другое место, за толстую черную линию, прочерченную на карте. Территория за линией была помечена словом «Раджарам». Я поспешила отвести глаза, пока отец не поймал мой взгляд.

– Ты будешь довольна, – продолжал он. – Я подобрал для тебя женишка помоложе. Выйдешь за него, станешь царицей, выждешь положенное время, а потом прикончишь своего муженька. – В ужасе вскинув взгляд, я увидела, что отец ухмыляется мне в лицо, а глаза его горят бесовским огнем. – Чтобы не сомневаться, что моя дочурка хорошо сыграет свою роль в этой маленькой драме, я буду держать Ишу возле себя. Ты хорошо поняла меня?

Сморгнув слезы с глаз, я едва заметно кивнула и ответила:

– Да, отец.

– Вот и славно. А теперь можешь идти. Пока закончим на этом до официального объявления о твоей помолвке.

Прошел целый месяц, прежде чем мой отец нехотя согласился взойти на трон. Чтобы сделать меня уступчивой, он разлучил нас с Ишей. Служанки, окружавшие меня, были расторопны, но совершенно бесстрастны, а Хаджари отныне сопровождал меня повсюду и ни на миг не сводил с меня глаз. Отец решил, что моя комната недостаточно надежна, поэтому меня переселили в другие покои, где была только одна дверь, ведущая наружу. Судя по тому, что меня оставили в этой комнате даже после отъезда всех именитых гостей, отец намеревался держать меня здесь до самой свадьбы.