Слишком поздно.

– Мне нужно бежать. У меня встреча с новым спонсором. Но я приду к

тебе завтра, перед тем как ты улетишь. Твоя семья уже едет?

Я киваю. Есть вещи и похуже, чем сломать задницу или скука в моей

голове, а именно иметь семью, которая хочет посмотреть на это.

Вторник. Я готов убить себя, а прошло только три дня. Нет никаких

сомнений, что я в аду, следующие три с половиной недели придётся просто

лежать. Единственное спасение – это то, что сегодня я покину больницу. На

самом деле я с нетерпением жду встречи со своей семьей.

Не поймите меня неправильно, я люблю свою семью, но свою

независимость я люблю больше. У мамы привычка воспринимать меня как

ребенка, а отец всегда скептически относится к моему таланту. Он большой

ученый, и я пытался пойти по его стопам. Потом я просто перестал пытаться,

я знал, мне никогда не будет этого достаточно.

Я стону, думая обо всем дерьме, которое приготовила для меня Хейли.

Моя сестра моложе меня на семь лет, и я знаю, она сполна использует

возможность, чтобы отправить меня в ад. Всё это для неё будет, как

несвоевременно наступившее Рождество, и я начинаю жалеть о том,

насколько серьёзно исполнял роль старшего брата, когда мы росли. Ещё бы, я

преподнес ей немало дерьма, и она была не из тех, кто всё забывает. Я не

удивлюсь, если она записывала все обиды в тетрадь, чтобы потом отплатить

мне.

Как-то раз я намазал Хейли и её друзей мёдом, пока они спали в гостиной,

и они проснулись все в муравьях. Или однажды я напугал её парня настолько,

что он обмочился у всех на глазах, когда я забирал её со школы. Да, у неё

определенно были причины для мести.

Я одетый лежу на кровати, когда приезжает моя семья. Мама бросается и

обнимает меня, папа хватает чемоданы, чтобы снести их к машине. Хейли

коротко меня обнимает, затем садится и вынимает телефон. Я смеюсь, и она

бросает в меня сердитый взгляд.

– Что? Ты думаешь от того, что ты сломал свою задницу, я откажусь от

своей социальной жизни?

– Хейли, – предупреждает мама.

– А что? – Но всё равно прячет телефон обратно в карман. – Это правда?

Как это произошло?

– Хейли, – ещё раз говорит мама.

– Я просто пытаюсь завязать разговор. Блин, – она встает и вылетает из

комнаты.

– Извини, у неё бушуют гормоны, – объясняет мама.

Я издаю смешок.

– Она ничем не отличается от своего обычного поведения. Как вы?

Извините, что заставил вас тащиться сюда.

– Ох, перестань, Райдер. Мы твоя семья, конечно, мы здесь. Ты можешь

ходить?

– Не очень хорошо, но я могу сидеть в кресле, так долго, как позволит моя

здоровая сторона.

Мама придвигает кресло ближе к кровати, и я сажусь в него. Я сдерживаю

стон боли, которая проносится как электрический ток по моим ногам.

– Ладно, поехали, – говорю я, стиснув зубы.

Свежий воздух никогда не казался таким хорошим. Но я не был готов

такому количеству репортеров, встречавших меня снаружи. Я натягиваю

фирменную улыбочку, пока мама пытается протолкнуться сквозь толпу.

– Райдер, правда, что ты сломал спину во время занятия сексом с четырьмя

женщинами?

– Райдер, вы действительно не выйдете на следующий год?

– Мистер Стивенс, Вы не пожалели о вашем поведении в прошлый

пятничный вечер?

Я знаю, чей это за голос. Я оглянулся и увидел Анну. Она с улыбкой

смотрит на меня, и я прикрываю глаза. Моя челюсть сжата, а я заставляю

себя смотреть прямо перед собой. Мама подводит нас к машине, где папа

ждёт, чтобы загрузить меня. Я игнорирую вопросы, которые выстреливают в

меня, захлопываю дверь, но камеры продолжают мигать. Последнее, что я

вижу, когда мы уезжаем прочь, это чертовски дерзкий оскал на лице Анны.

5

Хейли бросила сумку на кровать рядом со мной и, убедившись, что я смогу

до неё достать, выжидающе уставилась на меня.

– Что ты собираешься делать с этим? Ты никогда не отвечал на дерьмо от

фанатов.

Я дотягиваюсь до сумки и вынимаю одно из писем.

– Всё меняется. Кроме того, что ещё мне делать? – протестую я. Она