Так убивают нас не целясь,

Не преднамеренно вполне.

И я подумал: те же ветры

И та же зимняя метель

Испытывают эти кедры

И эту маленькую ель.

* * *

Есть странный миг любви. Ее пределы

Особенно заметны ночью в стужу.

Когда душа уже не греет душу,

Еще усердней тело греет тело,

Как бы попытка страсти полыханьем

Возжечь любовь искуственным дыханьем!

Но обрывается...Раскинулись в тиши

Две неподвижности - ни тела, ни души.

ЖЕНСТВЕННОСТЬ

Коль женственность свести в единство,

Что перед нами предстоит?

Расширенное материнство

И углубленный стыд.

* * *

За то, что верен мой союз

С тобою, Пушкин или Тютчев,

За то, что мягок, ла не гнусь,

За то, что тверд, хоть и уступчив,

За то, что с душащим сукном,

Со мной сквозь зубы говорящим,

Не сговорился ни о чем

Перед затменьем предстоящим,

За то, что мягок, да не гнусь,

За простодушие поэта,

Меня убьют, но я клянусь,

Хотел сказать совсем не это.

Душа реальна. Вот мой дом.

И потому меня живьем

Никто не взял, не сжал, не скрючил

Идею чести целиком

Я в этом мире ледяном

На жизнь, как шапку, нахлобучил.

* * *

Как славно умереть и испариться.

Вчера ты был, а завтра нет тебя.

Друзей и близких опечаленные лица.

Как хорошо! И выпили, любя!

Но техника и сущность перехода

Неделикатная гнетет меня.

Больное тело требует ухода.

И дальше с трупом грязная возня.

Испытываю к небу благодарность

Не потому, что утешает твердь,

Но в ритуалах веры санитарность,

И только вера очищает смерть.

КВИШХЕТИ

Зелено-сизые вершины,

Лощины цвета янтаря,