— Нет! — женщина попыталась заслонить собой двух маленьких детей, но я не обратил на неё внимания, а пройдя к тому месту, где деревянный настил моста упирался в илистый берег, остановился. Один за другим воины присоединялись ко мне, мы сняли с плеч щиты и с грохотом сомкнули внахлест окованные железом края.

— Сложите оружие! — закричал я испуганной толпе. Теперь у них не было возможности спастись. Сотни моих всадников выехали из-за деревьев, и я выстроил стену из щитов, закрыв путь через Мерз. Я надеялся, что удастся отрезать больше этой жалкой горстки, но Рагналл, видимо, вышел очень рано, а мы выехали из Честера слишком поздно.

— Они сжигают корабли! — крикнул мне Финан. Он присоединился ко мне, но все еще сидел на коне. Женщины визжали, дети кричали, а мои воины орали, чтобы загнанный в ловушку враг сложил оружие. Я повернулся и увидел, что корабли из огромного флота Рагналла либо вытащены на берег, либо стоят прямо у противоположного берега Мерза, а люди Рагналла забрасывают в них факелы. Другие поджигали корабли, на которые опирался грубый мост. Драккары приготовили к сожжению, их корпуса заполнили горючими материалами и дегтем. Горстка кораблей, привязанных длинными канатами ко вбитым в отмели бревнам, осталась выше по течению, и я догадался, что эти несколько кораблей не собираются жечь.

— Бог и пресветлые небеса, — произнес Финан, спешившись, — горит целое состояние!

— Ради королевства стоит потерять флот, — произнес я.

— Ради Нортумбрии, — вымолвил Финан.

— Нортумбрия, Эофервик, Кумбраланд — он захватит всё, — сказал я. — Захватит весь север от нас и до скоттов. И всё это окажется под властью сильного короля.

Дым клубами взвивался к небу, так как яростное пламя перепрыгивало с корабля на корабль. Я подумывал спасти один из кораблей, но настил был крепко прибит к кораблям, а те, в свою очередь, соединены друг с другом. Не было времени перерезать веревки и отрывать прибитые доски. Мост скоро обратится в пепел, но глядя на него, я увидел, как из дыма показался всадник. С обнаженным торсом и длинноволосый — высокий всадник на огромном вороном жеребце. По горящему мосту проехал сам Рагналл. Он приблизился к нам на тридцать шагов, дым окутывал и его, и коня. Рагналл выхватил меч, и в длинном клинке блеснуло пламя.

— Я вернусь, лорд Утред! — прокричал он и помолчал, будто ожидая ответа. Мачта за его спиной рухнула, извергая искры и клубы темного дыма. Но он всё ждал, а когда я ничего не сказал, развернул коня и исчез в огне.

— Надеюсь, ты сгоришь, — прорычал я.

— Но почему он оставил часть воинов в Эдс-Байриге? — спросил Финан.

Жалкий арьергард у реки не стал сражаться. Они оказались в меньшинстве, и женщины кричали на своих мужчин, требуя сложить оружие. Мост за моей спиной рухнул, и горящие корабли поплыли вниз по течению. Я вложил Вздох Змея обратно в ножны, снова взобрался в седло и направил Тинтрига в гущу испуганных врагов. Большая часть моих воинов теперь спешилась, собирая мечи, копья и щиты, но юный Этельстан еще сидел в седле и подобно мне пробивал себе путь сквозь толпу побежденных.

— Как с ними поступим, господин? — окликнул он меня.

— Ты принц, — сказал я, — так что тебе и решать.

Он пожал плечами и оглядел испуганных женщин, плачущих детей и угрюмых мужчин, а я подумал, наблюдая за ним, что он вырос из озорного ребенка в сильного и красивого юношу. Он должен стать королем, подумал я. Он старший сын своего отца, короля Уэссекса, человека, что и сам не должен был стать королем.

— Убить мужчин, — предложил он, — обратить детей в рабство, женщинам найти работу?

— Как обычно, — сказал я, — но это земля твоей тётки. Ей решать.Я увидел, что Этельстан смотрит на девушку, и толкнул коня вперед, чтобы рассмотреть её получше. Хорошенькое миниатюрное создание с копной белокурых непослушных волос, синими глазами и гладкой безупречной кожей. Она держалась за юбки женщины постарше, видимо, матери.

— Как тебя зовут? — спросил я девушку на датском.

Мать заплакала и начала умолять, а потом опустилась на колени и повернула заплаканное лицо ко мне.

— Кроме нее у меня ничего нет, господин, ничего!

— Успокойся, женщина, — рявкнул я, — ты даже не знаешь, как повезло твоей дочери. Как её зовут?

— Фригга, господин.

— Сколько ей лет?

Мать призадумалась, возможно, испытывая искушение соврать, но я рявкнул на нее, и она тут же ответила:

— На день Бальдра четырнадцать исполнится, господин.

Праздник Бальдра отмечали в середине лета, так что девчушке достаточно лет, чтобы выйти замуж.

— Приведи ее сюда, — велел я.

Этельстан нахмурился, решив, что я хочу забрать Фриггу себе, признаюсь, я был не прочь, но вместо этого я подозвал слугу Этельстана.

— Привяжи девчонку к хвосту своей лошади, — приказал я, — и чтоб ее никто не трогал! Не давай ее в обиду. Охраняй ее, понял?

— Да, господин.

— А ты, — я снова повернулся к ее матери, — ты умеешь готовить?

— Да, господин.

— Шить?

— Конечно, господин.

— Тогда останешься с дочерью, — я повернулся к Этельстану: — В твоем хозяйстве появятся еще двое, — сказал я ему и оглянулся на Фриггу, подумав о том, как же везет этому ублюдку, хотя ублюдком он как раз не был, будучи законным сыном короля.