– Видишь ли, это по необходимости. Темным и белым магам хорошо. Их магия никак не зависит от лопухоидов. Но мы-то стражи! Когда-нибудь – и даже очень скоро! – ты сам во всем разберешься, и тогда – хе-хе! – бесцельно прожитые годы запинают тебя, как стадо страусов. Итак, завтра в час ночи мы ждем тебя! – повторила Улита.

– А раньше нельзя? Сомневаюсь я, что мать меня отпустит! В час ночи у нее на меня другие планы. Я должен лежать под одеялом и видеть во сне, как исправляю оценки, – сказал Мефодий.

Улита посмотрела на него с состраданием.

– Странный ты человек… – произнесла она. – Магической силы в тебе столько, что напрягись ты чуток, и на месте твоего квартала будут дымящиеся развалины. У меня сил куда как меньше, и то ты сам видел, что я творю! Пожелай ты уйти – никакой матери тебя не удержать. Да ты ее одним взглядом прикуешь цепями к скале, как Прометея!

– А если я не хочу приковывать мать цепями? Тебе это в голову не приходило? – недовольно поинтересовался Мефодий. Он терпеть не мог наезды, затрагивающие родственников.

Улита на секунду задумалась, сунула руку в карман куртки и достала маленькую шкатулку.

– Держи! – сказала она и сунула ее Мефодию.

Мефодий взял ее. Шкатулка оказалась странно тяжелой для своего размера. На крышке был двусмысленный и пугающий рисунок. На первый взгляд он казался безобидным – виноградные листья разного размера и пара гроздей. Но чем дольше ты смотрел, тем отчетливее осознавал, что никакие это не виноградные листья, а чье-то злобное лицо с выпученными глазами.

– Не заморачивайся, это так… древний исландский дух, которых убивает воров и любопытных. Для тебя он не страшен, если ты в самом деле Меф Буслаев, а не какой-нибудь однофамилец. Внутри ты найдешь камень, а на дне шкатулки увидишь руну. Попытайся изобразить точно такую на полу своей комнаты… Как чем? Камнем! Только смотри не ошибись – а то ничем хорошим это не закончится. Когда руна будет готова – ее контуры запылают. Тебе останется шагнуть внутрь, и спустя мгновение ты окажешься у нас. Уловил суть? Сделай это завтра ночью после полуночи. Но не до полуночи…

– И все? – спросил Мефодий.

– А что, тебе мало? Поверь: плохо нарисуешь руну – мало не покажется, – усмехнулась Улита.

– А что произойдет?

– Да ничего не произойдет. Не будет ни вспышки, ни грохота. Все тихо и мирно. Но то, что от тебя останется, придется сгребать в гроб совковой лопатой. А где хохот в зале? Эй, Кисляндий Ануфриевич, изобразите хотя бы улыбку, а?

– Я улыбаюсь мысленно, – мрачно сказал Мефодий. – А что делать со шкатулкой?

– Что хочешь. Положишь в нее обратно камень, или можешь насыпать медных денег, и тогда они превратятся в золото. Если тебе нужно – оставь себе. У меня еще такая есть! – отмахнулась Улита.

– А кто ее сделал, шкатулку?

– Как кто? Британские гномы! Они охотно отдают нам свои изделия в обмен на небольшое количество консервированного лопухоидного счастья. Правда, лопухоиды становятся чуть печальнее, но им это только на пользу. Магщество до посинения пишет протесты.

Мефодий хмыкнул:

– Вы что, торгуете с гномами?

– Ты не представляешь, как бедным гномикам одиноко под землей. Они целыми днями торчат в кузницах, ищут в толще гор драгоценные камни, а вечерами воют от безделья, как нефтяники в тундре. Неудивительно, что консервированное счастье идет у них на ура.

Мефодий открыл шкатулку. На дне лежал небольшой белый камень, внутри которого клубился белый нечеткий туман. Рядом с камнем перекатывался темный морщинистый плод, смахивающий на чернослив.

– А это зачем? – спросил он.

– Где? А, я и забыла! Это харизма с харизматического дерева! Полведра таких умыкнули из Эдемского сада для одного нашего клиента. Так… крикливый политик, который продал нам свой эйдос. Ну, я и прикарманила парочку. Собиралась съесть, а потом решила, что у меня и своей харизмы довольно… Оставь себе!

– А-а! – протянул Мефодий. Он очень смутно представлял себе, что такое харизма, но решил не спрашивать. К тому же Улита деловито взглянула на несвежие ночные тучки и неожиданно заторопилась.

– Ну все! До встречи, великий маг! Будут проблемы – вопи! – насмешливо сказала она.

Ведьмочка подмигнула Мефодию, повернулась и быстро пошла прочь. Дойдя до угла дома, она обернулась, махнула Мефодию и просто-напросто растворилась в воздухе. Не было ни ослепляющих искр, ни заклинаний телепортации, ни перстней, ни волшебных палочек, ничего… Все произошло мгновенно и эффектно. Стражи мрака предпочитают обходиться без лишних движений и картинных жестов. Истинная сила – в экономии сил.