– Говорят, раньше дороги закатывали плотным полимерным покрытием, – сказал Александр Грир. Просто так, чтобы не скучно было.

– Раньше, это когда? – не оборачиваясь, поинтересовался Валтор.

– Ну, до Эпохи Сепаратизма, я так понимаю.

– В то время многое было по-другому.

– Тогда люди постоянно перемещались на машинах между различными населенными пунктами, – заметил Иона. – И не единицы, как сейчас, а много людей.

– Ну, да, – кивнул Грир. И, подумав, добавил: – Хотя, конечно, странно…

– Что именно?

– То, что когда-то люди жили по-иному. – Грир озадаченно пожал плечами. – Ну, то есть не то чтобы не совсем, как мы, а совсем иначе!.. Мне порой кажется, что ничего этого никогда не было… Ни дорог с уймой машин, ни больших городов, ни самолетов, летающих по небу… Как будто все это кто-то придумал!

– То есть ты хочешь сказать, что люди всегда, во все времена вот так и жили? В кластерах?

– Ну, я понимаю, конечно, что это не так. Но, согласись, в это трудно поверить, – запрокинув голову, Грир посмотрел на небо. – Ты вот можешь себе представить бесконечность?

– Могу, – уверенно кивнул Валтор.

– Ну, и какая она?

– Огромная! – широко, насколько это было возможно, взмахнул руками Валтор. – Необъятная! Без начала и конца!

– Не то! – разочарованно махнул рукой Грир.

– Почему это? – обиделся Валтор. – По мне, так самое то!

– Сказать, что бесконечность не имеет начала и конца, это все равно, что назвать воду мокрой!

– А разве не так?

– Так. Но так – неправильно.

– Почему?

– Потому, что скучно.

– А, то есть ты хочешь, чтобы я сравнил бесконечность с чем-то другим?

– Ну, вроде того, – согласился Грир. – Желательно с чем-нибудь совсем на нее не похожим.

– Смерть подойдет?

– При чем тут смерть?

– Не знаю, я просто спросил.

– Но ты ведь что-то имел в виду?

– Нет.

– Что, вообще ничего?

– Абсолютно.

– Зачем же ты тогда сказал «смерть»?

– Просто так, пришло в голову – вот и сказал.

– Ну, Валтор! – Грир с озабоченным видом покачал головой.

– Что? – откинув голову назад, через спинку сиденья глянул на него Прей.

– Порой ты меня пугаешь.

– Порой я сам себя боюсь.

– А по-моему, бесконечность действительно похожа на смерть, – сказал свое слово Иона.

– Чем же?

– Тем, что как бесконечность, так и смерть невозможно себе представить.

– Я могу представить смерть! – вновь уверенно заявил Валтор.

– А мне ее и представлять не надо, – пожал плечами Грир. – Я сотни раз ее издали видел. И раз двадцать смотрел ей в глаза.

– Ошибаетесь, – покачал головой Иона. – Вы оба видите лишь некие образы, так или иначе связанные со смертью. А что представляет собой смерть сама по себе? По своей сути?

– Ну, это прекращение процесса жизнедеятельности организма, – определил Грир.

– А если без процесса? Что происходит после смерти? Организм переходит в какое-то новое качество?

– Не думаю, – покачал головой Валтор. – Он разлагается.

– Или его съедают, – добавил Грир.

– Так, значит, смерть наступила, но ее нет?

– Ну, вроде того.

– Тогда получается, что все мы бессмертны?

– Постой, постой, – наклонив голову, потер пальцами виски Грир. – Что-то ты нас запутал.

– Я всего лишь хотел показать, что смерть так же, как и бесконечность, невозможно представить.

– Тогда получается, что это явления одного порядка, – сделал вполне закономерный, как ему казалось, вывод Прей.

– Возможно, – не стал спорить Иона.

– Значит, смерть – это шаг в бесконечность? – немного растерянно спросил Грир, сам испугавшийся умозаключения, к которому пришел.

Элиш Турсун сидел, плотно вжавшись в угол между спинкой сиденья и дверцей. Обе его руки были прикованы к спинке переднего сиденья. У него не было платка, чтобы закрыть лицо, и никто из рамонов не изъявил желания с ним поделиться. Поэтому ему все время приходилось держать голову низко опущенной. При последних словах Грира в горле у Турсуна будто что-то булькнуло.

– Эй! Ты в порядке? – тут же обратил на него внимание Грир. – Имей в виду, ты нам нужен живой!

– Идиоты, – не поднимая головы, мрачно буркнул Турсун.