– Моему брату ты тоже демонстрируешь свои прелести? – добавил Ярослав. Его насмешливый голос вывел её из задумчивости, а искры любопытства в глазах заставили бросить взгляд на платье. Всё было в порядке. Нет, она никогда ещё не встречала мужчину, который оскорблял бы её с таким завидным постоянством!

– Нет, – Вика покачала головой.

– Не строй из себя невинность: я видел вас. Ты поощряешь его?

Она наконец-то задохнулась от возмущения и бешенства. Какое он имел право спрашивать об этом? Даже если бы у нее что-то было с Димкой, его это не касалось!

– Не твое дело! – огрызнулась она.

– Ты спишь с ним? – Ярослав приблизился, в голосе звучала ярость. Она почему-то еще больше отрезвила её. Он играл с ней. Ей надо взять себя в руки. Успокоиться. Вика облизнула губу и постаралась сказать самым сладким голосом, мягким и искренним:

– Дима милый… и… нежный.

Ярослав, кажется, готов был убить её. Он замер, ожидая продолжения. Но Вика рассудила, что молчание и есть лучшая дорога.

– Нежный? – раскаленным тоном протянул он.

– Да, а что? – она скроила на лице невинность.

– Как же он демонстрирует свою нежность? В кровати? – голос стал скрипучим от злости. Несмотря на то, что ничего подобного не было и в помине, и намеки Ярослава на постель хлестали её похуже кнута, Вика напрягла все силы, чтобы заставить себя вкрадчиво улыбнуться в ответ:

– Как? – она погладила грудь чуть выше ложбинки. – Ярослав, я не думаю, что ты хотел бы это знать, – она вставила многозначительную паузу, – к тому же – это не твое дело, – мягко сказала она, обращаясь к нему, как к мальчику, а'ля «ты еще слишком мал». Сама она вся дрожала. Она не хотела никаких состязаний в остроумии. Она была сыта по горло Выгорскими.

Он мотнул головой и взглядом обшарил её с такой оскорбительной откровенностью, какой прежде себе не позволял. Вика гордо выпрямилась, встретив его глаза со всем безразличием, на которое только была способна.

– Да ты никак ревнуешь, что я выбрала не тебя? – решила продолжить она и широко распахнула глаза, удивившись собственной наглости и столь дикому предположению. – Что ж, у тебя есть для этого все основания. – Вика призывно облизнула губы, а потом растянула их в обворожительной улыбке. – Но только прав нет. Позволь тебе напомнить, дорогой, наши дороги уже год как разошлись. Найди другой объект для претензий! – голос стал резче, – и что это за новая игра, под названием «якобы ревность»? – Вика сделала соответствующий жест руками, – в которую ты собираешься поиграть? Как можешь ты говорить мне о мужчинах, когда сам воспользовался мной?

Он снова окинул её пренебрежительным взглядом.

– Никакой ревности, – вкрадчиво произнес он после секундного раздумья, – я уверяю тебя, меня беспокоишь не ты и твои похождения. Я пекусь о своем брате.

Вика понимала, какой смысл вкладывал Ярослав в эту фразу, но несчастная склонность к мазохизму толкнула её дальше.

– Понятно. Ты считаешь, что я ему не подхожу. Недостаточно нравственна, верно?

– Верно.

От его ответов становилось только больнее.

– Я не собираюсь выходить за него замуж, – она беспечно прищурила глаза, – мы, возможно, всего лишь хотим немного развлечься. Небольшой перепих несколько раз в месяц ни мне, ни ему не повредит.

«Господи, зачем она это говорит?»

– Видел я, как ты на него смотришь. Как рыбак на удочку, – сдержанная мощь его стала пугать Вику, – если посмеешь использовать его, клянусь, я выпотрошу твои кишки.

Глупо было пытаться говорить с ним. Вика прорычала:

– Вот и скажи ему, чтобы не таскался ко мне! Я ему не нянька! – она послала Ярославу презрительный взгляд, со злорадством отметив искры изумления, спрятавшиеся в веснушках.

Но в следующий миг он улыбнулся медленной манящей улыбкой, от которой кровь в ней согрелась и Вика почувствовала румянец на щеках. Нет, она не должна поддаваться ему! – Или ты предполагал, что я всю жизнь буду сохнуть по тебе? – сощурила она глаза и двинулась в наступление: сейчас она ему все выскажет. – Поверь, на свете полно мужчин, которые способны на большее, чем мериться силой с женщиной.

Она встала: больше не было смысла оставаться в его компании. Сейчас самое время уйти.

В два прыжка он оказался рядом, молниеносно выбросил руку и схватил её запястье так, что Вика вздрогнула. Она изо всех сил попыталась высвободить кисть. Ладони у него были горячие, она особенно остро чувствовала это своей ледяной кожей, дрожащей от тревоги и ожесточения.

– Не так быстро, – медленная ухмылка расплылась на его лице, – удовлетвори мое любопытство. Сколько?

Память услужливо воссоздала момент, когда он последний раз задавал тот же вопрос. Вике показалось, что сердце её сейчас разорвется от ненависти и злобы. Нет, она пойдет до конца! Медово подняла уголки губ и почти прошептала:

– Сколько их было? Или сколько я беру за час?

– Видимо ты перестала их считать, так их много.

– Много! Всем известно, что я сплю с каждым, кто попросит!

– Чёрт подери, прекрати! Сколько?

– Тебе нужны фамилии? – она сжала губы, стараясь выглядеть самоуверенной, сильной и жесткой.

– Сначала назови мне количество.

Вика ощутила жжение в глазах.

– Очень много, я таких чисел даже не знаю!

– Шалава! – выпалил он.

Удар был хлёстким, и ей пришлось сжать челюсти, чтобы не разрыдаться у него на глазах. Разве ни она сама этого добивалась?