– Ты откуда, чужеземец? – спросил он на греческом, и Лаций от радости чуть не бросился его обнимать. Сдержавшись, он улыбнулся и постарался как можно спокойней ответить:

– Я из Рима. Я римлянин. Меня зовут Лаций Корнелий Сципион. А ты кто?

– Я купец. Меня зовут Бахрат. Я живу здесь и торгую шёлком, – он с интересом посмотрел на мешок в руках Лация. Там тихо звякнули ножи. У Лация отлегло от сердца – этот человек был действительно купцом, потому что принял этот звук за звон монет. Он сразу пригласил его в дом. Рассказав Бахрату о нападении рыбаков, Лаций выслушал несколько таких же историй в ответ. Купец не был удивлён произошедшим. Вождя рыбаков он как-то быстро и небрежно предложил продать местным торговцам. Те лучше знали, как получить пользу от такого человека. Дальше разговор зашёл о кораблях и торговле с Индией. Бахрат начал хвалиться, что он самый лучший торговец в городе, что на побережье все его знают и он может достать любой товар для любого покупателя. В городе было около десятка купцов, которые ездили в Индию и дальше, в Парфию. Они знали много греков в других городах. Эти города располагались дальше на побережье. Купцы здесь старались передвигаться по морю, вдоль берега. Через горы туда было не попасть, а по земле – опасно. Когда Бахрат узнал, что товар Лацию не нужен, а надо просто отвезти его в Индию и дальше – на юг Парфии или в Сирию, то притворно загрустил. Предложение заплатить за лодку сразу изменило его настроение, и он с радостью согласился, несколько раз с любопытством и жадностью посмотрев на лежавший на полу мешок. Лаций потряс им, и ножи на дне глухо зазвенели, приведя кучерявого торгаша в состояние восторга. Показав ему несколько камней, Лаций понял, что совершил ошибку. Тот сразу вскочил и нервно заходил по небольшой комнате. Было видно, что он волнуется и не может скрыть свою жадность.

– Наверное, этого будет мало. Мои лодки ходят только до острова тигров. Там опасно. Надо брать уже большой корабль. Э-э… это стоит дороже…

– Я понял тебя, гостеприимный Бахрат, – произнёс Лаций с сожалением и искренней печалью в голосе. – Тогда мне надо пойти на пристань. Там, наверное, есть лодки поменьше. Они смогут взять меня за три-четыре камня.

– О, не спеши, не спеши, путник! Ты долго был в пути, тебе надо отдохнуть. Останься в моём доме до утра. А завтра всё решим. Может, я найду хороший товар, который тоже надо будет отвезти к острову. Хорошо?

– Хорошо. Ты прав. Я долго не спал. К тому же мне надо принести жертву богам за счастливое освобождение и поблагодарить их за то, что они послали тебя! – улыбнулся Лаций.

– О, как ты говоришь! Благодарю тебя! Располагайся, ложись. Вот вода, когда проснёшься, тебе принесут еду.

Лаций согласился, но напряжение не исчезало. Он подошёл к двери и увидел, что купец вывел бывшего вождя племени рыбаков за ворота и долго с ним разговаривал. А потом развязал руки. Оба что-то друг другу доказывали, размахивая руками. Бахрат, судя по интонации, стал задавать вопросы. Лацию казалось, что он начинает понимать, о чём они говорят, и разговор этот был совсем не о том, как ему помочь. Наконец разговор закончился, и они ушли в сторону реки. Интуиция подсказывала, что надо что-то делать, и он колебался, не зная, стоит ли уйти сейчас или лучше вечером. Вечером на пристани вряд ли можно было встретить купцов или людей, которые бы говорили по-гречески. Значит, бояться было нечего. Эта мысль оказалась решающей, и, осторожно приоткрыв маленькую дверь, он покинул дом.

За воротами было тихо. Как ни странно, Лаций чувствовал себя спокойно, и сердце стучало чуть быстрее не из-за страха и опасности, а из-за жары и быстрой ходьбы.

На небольшой рассохшейся пристани никого не было. Первая мысль была о том, что все прячутся под навесами, но где искать владельцев лодок, Лаций не знал. Он прошёлся по двум близлежащим улочкам, но там ему встречались, в основном, полуголые жители, очень похожие на рыбаков. У них он не хотел ничего узнавать и поэтому снова вернулся к реке. Подойдя к одной из больших лодок, он заметил, что в ней под сложенным парусом лежит человек.

– Эй, в лодке! – крикнул он, но незнакомец не ответил. Тогда Лаций решил рискнуть и перелез через борт. Подойдя к парусу, он толкнул выпуклую часть, которая, по его догадкам, должна была быть спиной, и снова позвал: – Ты живой? А?

Человек вздрогнул и сжался в комок. Потом, видимо, поняв, что его видят, высунул голову и испуганным голосом сказал:

– Меня нет. Я здесь не спать. Я упасть.

– Что? – опешил Лаций. По внешнему виду это был такой же рыбак, как и все остальные, но он говорил по-гречески! Значит, он с кем-то говорил на этом языке. – Ты кто? – спросил он.

– Я раб. Мой хозяин хороший. Я любить его. Я раб…

– Подожди ты! Где твой хозяин? – оборвал его Лаций, но в этот момент у него за спиной раздался хриплый голос, в котором было что-то неуловимо знакомое и одновременно пугающее.

– Ну, я его хозяин! А ты кто такой? А? Что ты делаешь в моей лодке?

Лаций вздрогнул, не понимая, почему всё внутри вдруг сжалось и напряглось. Он не видел говорившего с ним человека, но был уверен, что где-то уже слышал этот голос. Медленно повернувшись, он поднял взгляд и увидел толстого рыжего человека в длинной рубахе с мокрым пятном на груди. Кучерявая борода соломенного цвета доходила до круглого, выступающего живота; лысая голова с большими конопушками на лице блестела от пота, и только над ушами, как напоминание о беззаботной молодости, виднелись редкие завитушки, оставшиеся в наследство от прежних густых волос. Широкое лицо и мясистый нос говорили о том, что их хозяин был любитель поесть, а внимательные, цепкие глаза выдавали в нём опытного торговца. Лаций смотрел на него и никак не мог вспомнить, где же он видел это широкое лицо, круглый живот и короткие руки с толстыми пальцами? И это кряхтенье, как будто постоянно что-то болит? Он с трудом заставил себя опустить глаза и ответил:

– Мне надо попасть в Сирию.

– Да?! – с издёвкой выплюнул из себя громадный жирный живот.

– Да. Мне сказали, что надо доплыть до острова тигров, а потом до устья реки Инд.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся толстый человек и закашлялся. – Ты знаешь названия рек! Вот это да! Откуда же ты такой взялся? Ну и плыви тогда сам, раз тебе так сказали! Ишь, какой умный! Что ж ты в мою лодку забрался? Или ты хочешь украсть мой товар? – в голосе торговца прозвучала угроза.

– Нет, нет, я просто хотел найти лодку, чтобы меня взяли с собой, – честно признался Лаций.

– Что, что?! – опешил толстяк. – С собой? Да ты кто такой? Я знаю здесь всех местных греков. Но тебя не припомню. Откуда ты взялся?

– Я… Я… – Лаций чувствовал неясную тревогу, которую вызывал этот человек, и поэтому сказал первое, что пришло в голову: – Меня зовут Ла Цзы. Я жил у жителей Синарума. Там я учился выращивать рис и тутовые деревья. Ещё делал тонкие чашки и горшки из белой глины… Я изучал язык ханьцев. Ещё, как они делают краски из камня и ловят жемчуг…

– Я ни разу тебя там не видел там. В каких портовых городах ты жил? – с подозрением в голосе спросил торговец.