Схватились! В небе мгновенно стало тесно от самолетов, и Тихон старался удержаться за ведущим. Иной раз ему приходилось уворачиваться от проносящихся сверху «яков» или «худых». Со всех сторон неслись трассы, и кто в кого стрелял, понять было совершенно невозможно.

Только Захар зашел в хвост немцу, как сверху его уже атаковал «мессер».

Тихон задрал нос самолета и успел дать очередь. Немец шарахнулся в сторону, а по крылу самолета Тихона ударила очередь. Обернувшись, Тихон увидел, что у него на хвосте немец, и тут же ушел с переворотом, а немецкий самолет взорвался – кто-то из наших летчиков подловил его и всадил несколько снарядов. Один угодил в бензобак.

В кутерьме Тихон едва не потерял Захара, но увидел и пристроился сзади.

Вот еще один истребитель пошел камнем вниз, длинным факелом за ним тянулся огонь и шлейф черного дыма. Наш или немецкий? Из горящего самолета никто не выпрыгнул…

Внезапно по рации поступил неожиданный приказ:

– Я – Первый. Маленькие, уходим…

Маленькими по рации обычно называли истребители.

Тихон бросил взгляд на указатель топлива – пора было возвращаться.

У немцев ситуация, видимо, была похожей, поскольку они не стали преследовать уходящие советские истребители, а подались к себе.

Тихон посчитал наших – их было пятеро. Пять машин всего, стало быть – три сбито. Для одного боя – большие потери.

Приземлившись, они направились в штаб полка, и командир передал им благодарность от «горбатых» – они уже вернулись на свой аэродром в полном составе.

Два дня после этого боя непрерывно лил дождь, и вся авиация сидела на аэродромах. Небо было затянуто хмурыми тучами, промозгло, под сапогами хлюпало. Со взлетной полосы подняться затруднительно, грязь. Но даже если бы и взлететь удалось – облачность нижней своей кромкой находилась на высоте ста метров, сориентироваться на местности было невозможно. Как вернуться и найти аэродром, если нет приводов и оборудования?

После дождей еще день пришлось выждать, пока земля просохнет.

Тихон времени зря не терял, буквально наизусть учил карту полетов. В воздухе, в условиях цейтнота, разглядывать планшет некогда, а местность мало того что незнакомая, так еще и линия фронта периодически меняет очертания. То немцы вперед продвинутся на пять – десять километров, то наши. Но в основном шли позиционные бои. У немцев уже не хватало сил, как в сорок первом, наступать по всей линии, от Карелии до Кавказа. Всю мощь – пехоту, танки, авиацию – они бросили в степи, на Сталинград.

После нескольких дней вынужденного отдыха сопровождали наши фронтовые бомбардировщики Ту-2 на боевые задания. Эта машина на фронте была редкой, поскольку, выпустив небольшую партию самолетов, авиапромышленность выпуск их прекратила. Внешне они очень походили на Пе-2.

Уже на подходе к аэродрому истребителей они подали сигнал по рации. Взлетать заранее было нельзя, у истребителей меньше дальность полета, и «яшек» они задействовали на пределе.

На войне интуиция – великое дело. Так и на этот раз Тихону лететь не хотелось. Когда он подходил к стоянке самолета, к ногам как будто груз подвесили, да и на душе было муторно. Вроде и здоров, а гнетет что-то. Однако после взлета настроение улучшилось, да и не до собственных ощущений стало, дело надо делать.

В этот боевой вылет их пара шла на четырех тысячах метров, со значительным превышением над «бомберами». Еще четыре истребителя сопровождали бомбардировщики попарно, с обеих сторон.

Периодически встречалась кучевая облачность, и это было плохо: за облаками могли скрываться «мессеры». Но до цели истребители добрались благополучно. Однако, едва Ту-2 начали бомбометание, появились «худые», и много – четыре пары. Наши истребители завязали бой, стараясь не подпустить «мессеры» к бомбардировщикам – надо было выгадать хоть несколько минут, пока «бомберы» сбросят свой смертоносный груз. Облегченные, они будут уходить быстрее, и нашим истребителям можно будет оттягиваться к своей территории.

Воздушный бой пока шел с переменным успехом, но к немцам подоспела подмога – еще пара «худых». Подобрались они со стороны солнца, откуда их было не видно, навалились сверху и сразу сбили один «як».

Захар закладывал такие виражи, что Тихон видел белесые струйки воздуха, срывавшиеся с концов крыльев.

На горизонталях «яки» дрались с «мессерами» на равных, но на вертикалях проигрывали, и немцы этим пользовались. Атакуют наших, а потом сразу уходят вниз на пикировании. В последнюю секунду они выходят из пике, снова, теперь уже в стороне, ползут вверх, а набрав высоту, опять кидаются сверху на «яков». Целая карусель по вертикали! «Якам» тягаться с ними на восходящей и пытаться не стоило, двигатель не вытягивал.

Тихону нужно было в этой круговерти хотя бы удержаться за ведущим. Вот Захар каким-то чудом извернулся, зашел немцу в хвост и дал очередь из пушки. Дистанция мала, всего очередь в фюзеляж и вогнал.

Немец задымил и пошел вниз. Посмотреть, упадет он или на аэродром потянет, Тихону не удалось, поскольку уже стреляли по нему самому. И Захар прикрыть не может: его два «худых» в клещи взяли.

Несмотря на обстрел, Тихон поймал в прицел вражеский истребитель и короткими очередями из пушки разворотил немцу крыло. И в это время удары и разрывы прошлись по его самолету. Мотор сразу заглох, сильно запахло горелым, а потом из-под приборной панели вырвался огненный факел. За истребителем потянулся шлейф черного дыма.