Вскоре красноармеец появился снова, на этот раз с санитаром и командиром в черной морской форме. А затем и шлюпку пригнали, на веслах – четверо красноармейцев. Снабжение Рыбачьего по морю шло ночью, катерами. Так же и раненых отправляли на Большую землю, немцы с хребта простреливали пушками почти весь полуостров.

Тихон подхватил брошенную красноармейцами веревку и привязал ее к рыму на носу самолета. Дружными усилиями гребцов «амбарчик» повлекли вдоль берега и подогнали бортом к деревянному причалу.

Угревшийся в моторном чехле разведчик появился рядом с Тихоном в самый неподходящий момент. На причале командир, санитар, красноармеец, в шлюпке – четыре краснофлотца. Все при оружии, и вдруг, как явление Христа народу, – разведчик в немецком мундире.

Морпех вскинул «Свету»:

– Руки вверх, а то стрелять буду!

В ответ разведчик выдал длинную и забористую матерщину.

Красноармеец оторопел и опустил винтовку.

Тихон перепрыгнул на причал:

– Младший сержант Федоров. Вывозил из немецкого тыла нашу разведгруппу. Попали под обстрел, получили повреждения. На самолете раненый, убитый и пленный.

– Ясно! Санитар, в первую очередь раненого на причал, оказать первую помощь.

Разведчик и Тихон с осторожностями спустили на причал раненого – его приняли на руки красноармейцы. Затем передали тело убитого командира, а уже потом – пленного. За ним на бревна причала спрыгнул разведчик. Последним покинул самолет Тихон.

Разведчик потребовал срочно связать его по рации с командованием. Этого же хотел и Тихон, ему тоже надо было срочно сообщить в эскадрилью о вынужденной посадке – если ее можно было таковой назвать. Весь обратный путь он не летел, а плыл по морю, и в то, что все обошлось удачно, он и сам бы не поверил. А между тем он уже среди своих.

Извилистым ходом командир привел их в штаб батальона, защищавшего береговую линию. Немцы не раз предпринимали попытки захвата полуострова с моря, но, получив отпор и понеся потери, притихли.

Сначала связь держал разведчик. Он попросил выйти всех, даже радиста, сам настроил частоту и вел переговоры. Закончив, вышел из землянки:

– Сказали – катер пришлют, заберут всех. Твоя очередь, летун.

Севший к рации уже батальонный радист смог связаться со штабом дивизии, и Тихон попросил его передать в полк, что самолет поврежден, топлива нет и что он находится на восточном побережье полуострова Рыбачий.

– Передадим, ждите решения командования.

Часа через два за разведгруппой пришел торпедный катер.

На прощание разведчик крепко пожал Тихону руку:

– Я в рапорте обо всем напишу. Ты молодец, летун! Кабы не ты, всей группе амба!

Пехотинцы накормили Тихона пшенной кашей, дали пару знатных ломтей хлеба и большую кружку чая. Словом, отнеслись уважительно. Многие пехотинцы вообще самолет вблизи видели впервые, а тут – такое происшествие: и подбит был, и из немецкого тыла прилетел. Многие разведгруппу видели – в немецких мундирах, и понятно, что как секрет это уже не скроешь. Но реально помочь Тихону морпехи не могли, даже если бы и очень хотели – у них не было ни запчастей, ни бензина, ни механика. И Тихону пришлось прождать в землянке до вечера.

Когда стемнело, к берегу подошел небольшой буксир, и на причал спрыгнули несколько технарей из их авиаполка.

– Федоров! Жив-здоров! А мы тебя едва не похоронили! По времени топливо закончилось давно, а начштаба сказал, что маршрут над чужой территорией. Ну, думаем – все…

– Обстреляли на обратном пути. Движок тягу не развивал, обороты не набирал. Пришлось на самолете, как на катере, по морю плыть. А «горючка» сразу у Рыбачьего кончилась.

– Ерунда, исправим, но не здесь. Сейчас прицепим трос и отбуксируем самолет к себе. Иди на буксир, мы сами тут управимся.

Тихон взбежал по трапу на буксир – старый, портовый, неоднократно латанный, но, судя по тарахтению дизеля, еще бодрый. Поскольку никаких кают на нем не было, Тихон прошел в угол рубки и присел на обычный деревянный табурет.

Вскоре буксир тронулся с места. Через стекло рубки ему было видно, как раскачивался на волнах его «амбарчик», идущий в кильватере судна.

В рубке от работающего двигателя было тепло, Тихон угрелся и начал клевать носом. Ему хотелось выспаться, отдохнуть, поесть горяченького супчика.

Буксир шел медленно, не удаляясь далеко от берега, и в Губу Грязную они вошли уже под утро.

Тихон уже едва держался на ногах. Но, как бы ни хотелось ему отдохнуть, необходимо было присутствовать в штабе. И потому он собрался с силами.

Сначала он направился к начальнику штаба. Вошел, доложился по форме:

– Младший сержант Федоров, прибыл с боевого вылета!

– Ну, здравствуй, младший лейтенант Федоров!

– Извините, товарищ капитан, это какая-то ошибка, я младший сержант.