— Не будьте смешным.

Он медленно описал рукой круг, повернул ее ладонью вверх и вытянул вперед, словно говоря: «Так объясните, почему?»

— Белая кожа — бледное лицо — считается изысканным, — ответила Маргарет. — Не понимаю, зачем я объясняю то, что и так очевидно.

— Потому что мне это неизвестно. — Мистер Тернер провел пальцем по ее подбородку. — Вот и вторая причина, по которой я рад не быть джентльменом. Знаете, почему мужчины хотят, чтобы у женщин была белая кожа?

Ей показалось, от него исходит золотистое теплое свечение. Горячие пальцы обжигали кожу. Не стоило его дразнить. Вопрос непроизвольно слетел с языка.

— Почему?

— Им нужна женщина, похожая на чистый холст, белая и пустая. Находящаяся всегда рядом, но не способная ни на что другое, кроме как быть молчаливым объектом для исполнения желаний, листом бумаги, на котором можно нарисовать все, что душа пожелает. Им нужен пустой сосуд, который можно наполнить чем угодно.

Мистер Тернер приподнял ее подбородок, и теплые солнечные лучи нежно коснулись лица.

— Нет. — Маргарет хотелось бы никогда не слышать этих слов. Но они были правдой, и она знала это, как никто другой. Ее собственные желания никогда не принимались в расчет. Она была помолвлена с другом брата, прежде чем закончился ее второй сезон в обществе. Она была скучной и белокожей, средоточием всех возможных правил этикета, втиснутых в женственную форму и наделенную богатым приданым.

— К черту эти капоры. К черту все правила. — Его голос прозвучал хрипло.

— Что вам нужно? — Руки ее неожиданно затряслись. — Зачем вы себя так со мной ведете?

— Мисс Лоуэлл, вы удивительное создание. Я хочу дать вам возможность самой раскрасить этот чистый холст, стать самой собой. — Он провел пальцем по ее щеке, подсвеченной яркими лучами. Эти заботливые прикосновения согревали лучше летнего солнца. Маргарет была не в силах пошевелиться и мечтала только, чтобы лицо не покраснело.

Вы личность. Ваше мнение имеет для меня значение. Тернер вновь давал это понять, на этот раз ей. Он смог одержать над ней победу так же легко, как и над миссис Бенедикт. Слова, произнесенные тихим шепотом, имели более интимное значение, чем откровенные прикосновения. Несправедливо, если человек, лишивший ее всего в жизни, окажется тем единственным мужчиной, способным понять ее самые сокровенные желания, играючи выхватив их из водоворота бушевавших в душе страстей.

— Разве я прошу слишком многого? Я всего лишь хочу, чтобы вы думали о себе.

— Это софистика. Вы сами знаете, что ваши стремления распространяются гораздо дальше.

Он криво усмехнулся в знак согласия.

— На данный момент, мисс Лоуэлл, мне будет достаточно вашего небольшого сопротивления устоям.

Маргарет взглянула в его карие глаза. Значит, он называет это «сопротивлением». Необходимо бросить вызов, чтобы доказать, что она что-то значит.

Но ей самой требуется не просто «небольшое сопротивление». Она должна сделать все возможное, чтобы подобное не продолжалось, иначе через несколько дней она поверит в его искренность. Когда мистер Тернер смотрел на нее горящими глазами, казалось, весь мир не в силах противиться его напору. Появлялось ощущение, что она вскоре сама падет к его ногам, готовая исполнить любой приказ. Если он и дальше будет осыпать ее столь экстравагантными комплиментами, она может уступить и поверить ему.

Маргарет осторожно взяла его руку, держащую ее за подбородок, и мягко отвела в сторону, положив на его колено, обтянутое бриджами из толстой кожи.

— Мистер Тернер, вы не хотите понять.

Он приподнял одну бровь.

— Я не тигренок. И не холст. И я, разумеется, не собираюсь становиться для вас игрушкой или объектом дрессировки. Вы хотите видеть во мне сопротивление?

Эш склонил голову, словно не веря своим ушам.

— Отлично, — продолжала Маргарет. — Тогда попробуем так: оставьте меня в покое. Для всеобщего блага. Не разговаривайте со мной. Не пытайтесь меня запугать. И, ради всего святого, даже не думайте меня соблазнить.

Мистер Тернер смотрел на нее насмешливо. На мгновение Маргарет даже показалось, что она позволила себе лишнее. Она была уверена, что сейчас его хорошие манеры испарятся, уступая место презрению. И он обязательно постарается поцеловать ее силой, несмотря на все сказанное.

Вместо этого мистер Тернер выпрямился, прощаясь, коснулся пальцами шляпы и быстро поскакал по дороге.

Прошло уже больше недели с того момента, как ему пришлось убраться восвояси, но мысли о мисс Лоуэлл его не покидали — впрочем, и сама мисс Лоуэлл всегда находилась неподалеку. Например, сейчас их разделяла всего пара комнат, и он физически ощущал ее присутствие так соблазнительно близко.

— Нет. Держите локти ближе к телу, — слышались из коридора инструкции брата, любопытные и одновременно раздражающие.

Эш не отрывал глаз от лежащей перед ним открытой книги, стараясь сосредоточиться на содержании и разогнать возникавшие при каждой новой реплике брата видения. Он не видел Марка, но, прислушиваясь к его словам, отчетливо представлял картину происходящего.

— Так? — спросила мисс Лоуэлл.

— Да, уже лучше. Теперь резко вверх. Резко.

Эш представил, что брат стоит в центре комнаты, возможно за спиной мисс Лоуэлл, и держит ее за руки. Иногда ему казалось, что она приняла предложение брата научить ее приемам самообороны против мужчин исключительно для того, чтобы позлить Эша. Он не сомневался, что Марк сделал это с далеко идущими планами.