Шрифт:
Григоренко прикинул: для того чтобы вывезти грунт с площади двухсот — трехсот квадратных метров, разрабатывая уступ двадцатиметровой высоты, потребуется ежедневно до пятнадцати одиннадцатитонных «КРАЗов». А их на всем комбинате только двадцать. Да... грунт придется смывать гидромониторами. Но где достать два километра труб большого диаметра? ..
— Сережа, что случилось? Опять неприятности? — подавая завтрак, спросила Оксана.
— Полный провал, Ксанка! Заброшенный карьер оказался в микротрещинах.
— Что же решили делать? На валунах ведь долго не продержитесь.
— Придется держаться.
— Ты сам, Сережа, виноват. От изготовления плит надо было отказаться. Передали бы другому комбинату. Провалишь это задание — тебе первому достанется. Брал бы пример с Лотова. Ему тоже навязывали плиты. Громов проходу не давал. Но Лотов... Нет, он не отказался. Нет. Он просто передал все дела проектной организации. Пускай, мол, она решает. Ведь он исполнитель. И все отвязались. Дело не стоит на месте, проблема разрабатывается. Правда, проектная организация свое решение выдаст не раньше чем через год-другой, зато ответственность будет нести она...
«Странно рассуждает жена, точно так же, как когда-то Комашко. Откуда это в ней? Раньше она была другой».
— Ну знаешь...
Больше Григоренко не сказал ни слова, вовремя сдержался.
— Что ж, договаривай, договаривай!.. — Брови у Оксаны сошлись в одну линию. Глаза стали темно-серыми, колючими.
Сергей Сергеевич впервые вышел из дома, не поцеловав жену. «Надо бы позвонить ей, — думал он по дороге.— Нельзя так. Это свинство с моей стороны». Но вскоре мысли его снова вернулись к производству.
«Где достать трубы? Ничего не поделаешь: придется звонить в Москву».
Москву дали после десяти. У телефона был заместитель начальника главка Егоров.
— Я к вам с просьбой, — начал Григоренко. — Комбинату срочно нужны трубы большого диаметра.
— Обратитесь в отдел снабжения, — ответил Егоров. — Что там у вас случилось?
— Вскрышу для нового карьера решили снимать гидромониторами.
— Что же вы раньше молчали? Заявку подавали?
— Заявки на металл и конструкции на этот год представили еще в мае прошлого года. А задание на выпуск плит получили в конце декабря. Но мы и сами виноваты. Думали, продержимся в старом карьере, а там гранит оказался с микротрещинами. Вот и приходится его расширять.
— Так... Трубы сможете получить в лучшем случае в четвертом квартале. Постарайтесь найти на месте.
— Но трубы-то — фондируемый материал...
— А щебень? Щебень тоже фондируемый...
Положив трубку, директор соединился с начальником отдела снабжения.
— Лев Давидович, дорогой, ищите трубы!
— Сергей Сергеевич, трубы не запчасти, разве их найдешь? — взмолился Файбисович. — Кто же их даст?!
— Постарайтесь, как никогда. Надо. Очень надо!
Глава восьмая
Недобрую весть принесла в управление инженер по технике безопасности Килина Назаренко. Едва переступив порог бухгалтерии, она сообщила:
— Слышали, опалубка на подкрановой балке поползла.
Назаренко сказала это таким тоном, что трудно было понять, огорчена она или довольна.
Да, собственно говоря, чего ей огорчаться. Она не прораб, не мастер и не бригадир. Пускай Сабит локти кусает, если недоглядел. Конечно, она теперь пройдет по всем участкам и настрочит предписания по технике безопасности. А копии передаст главному инженеру, иначе говоря — «доведет до сведения».
— Что?! Совсем поползла?
— Совсем.
— Что же теперь будет?
— Арнольд Иванович, — перебила всех Юлия Варфоломеевна,— так и говорил, что дело этим закончится. Должности позанимали, а знаний-то никаких!
Юлия Варфоломеевна произнесла это как давно известное. Словно она знала, что опалубка рухнет. Словно об этом предупреждала и раньше, но ее никто не послушал.
— Как это — нет знаний? — стали ей возражать.— Белошапка с дипломом техника-строителя, в институте учится. Бегма тоже с дипломом, Сабит — в институте.
— Бегма?! Хм... Бегмы там не было, — кинула Назаренко и вышла из комнаты. Тут же, следом за нею, вышла и Юлия Варфоломеевна.
В бухгалтерии долго еще стояла мертвая тишина. Как не повезло Сабиту, а работящий парень. Да и для Белошапки неприятность большая...
Юлия Варфоломеевна, оказывается, не просто вышла из комнаты, а направилась в планово-производственный отдел. И ноги у нее сразу же перестали болеть. А то частенько стонет, жалуется. На работу на машине ездит, сын подвозит.