В свадебных обрядах словенцев (в Прекмурье, в Прлекии, на Корошке, в Штайерско и других областях Словении) особую роль играли те, кто ходил приглашать на свадьбу, так называемые «позвачины» (pozvacin, zva'c, vabovcin, povabi'c, pozovi'c vabovec, zovcin, ladovec и т. д.). В роли позвачина мог выступать родственник или какой-нибудь посторонний мужчина. Быть позвачином было очень почетно, и этим всегда гордились. Роль позвачина не ограничивалась только приглашением гостей, он помогал также в приготовлениях к свадьбе, а во время свадебного пира рассаживал гостей, заботился о том, чтобы все были сыты. Обычно позвачины ходили приглашать гостей по двое, правда они не столько ходили, сколько приплясывали и подпрыгивали. Их костюм был увешан колокольчиками, да еще они иногда били в бубен, так что сильный шум обычно заранее возвещал об их приходе. Приплясывание и подпрыгивание, а также разнообразные шумы, сопровождавшие их приход, очевидно, были связаны с верованиями о возможности таким образом отогнать нечистую силу, чтобы она не навредила молодым в их будущей совместной жизни. Необычен и костюм позвачинов: в Прлекии и Прекмурье, например, они прикрывали лицо лентами, так что их трудно было узнать, на голову надевали высокую шляпу (иногда бумажную), украшенную также яркими лентами и перьями, к одежде прикрепляли пестрые платки и полотенца, в одной руке несли деревянную палку, иногда резную, или деревянный топор, обитый шкуркой ежа, в другой — рог или бубен, через плечо была повешена баклага с вином. Бывало, что она была перегорожена на две части: в одной — вино, а в другой — просо (или носили два сосуда — один с вином, другой с просом). Из этой баклаги они угощали прохожих и того, кого приходили приглашать на свадьбу, и если кто-нибудь чересчур усердно наклонял этот сосуд, то в рот ему вместо вина сыпалось просо. Прохожие побаивались встречи с позвачинами, которые могли как бы невзначай задеть их, дотронувшись шкуркой ежа или «пошутить» еще как-нибудь. Тексты-приглашения, с которыми обращались позвачины, были неизменны, и в каждом доме, куда они приходили, повторялись. В литературе встречаются сведения о том, что в первой половине XIX в. существовали письменные тексты-приглашения, в которых библейские сюжеты чередовались с шутливыми рассказами.

Перед свадьбой сваты собирались в доме жениха. Их угощали и распределяли между ними обязанности, играли музыканты.{343}

Довольно широкое распространение имели обычаи, смысл которых сводился к прощанию жениха и невесты со своими друзьями, к прощанию со своей холостой жизнью. Накануне свадьбы в доме жениха собирались его родственники и друзья (момачко вече, вjенцовиље, засевка, vinci, pavenka, fantovscino и др.), а в доме невесты — ее родственники и подруги (девоjачко вече, девоjачка сведба, испрађушка, врата). В обоих домах для молодежи устраивалось застолье, сопровождавшееся песнями и плясками, правда, для невесты это застолье носило и оттенок грусти — ведь она прощалась не только с подругами, но и со своим домом, семьей. Нередко в этот же день девушки ходили в лес или на луг, собирали цветы и плели венки. В некоторых регионах, например в Банате (сербы-хере), после ужина жених со своими друзьями приходил в дом к невесте, где до полуночи продолжалось веселье. Югославский ученый М. Гавацци высказал предположение, что эти обычаи относятся к числу древних славянских обычаев.{344}

В день свадьбы (гозба, пир, пилав, свадба, свадбени пир, slavje, zenitba, zenitovanje, gost"uvanje, gostijo, ohcet, zenitev и др.) в домах невесты и жениха уже с раннего утра начинались хлопоты. Характерно, что большинство действий, имевших практическое назначение, было буквально пронизано магическим содержанием, направленным на то, чтобы обеспечить молодым счастливую семейную жизнь и защитить их от злой силы, так как считалось, что именно в это время злая сила особенно ожесточенно нападает на жениха и невесту. Магическими действиями был насыщен отъезд сватов за невестой, приезд их и жениха в дом невесты, следование свадебного поезда на венчание и т. д.

Существовал целый ритуал, различающийся по отдельным регионам, подготовки жениха и невесты к свадьбе. Она начиналась вечером накануне свадьбы или непосредственно в день свадьбы. Этим, как правило, занимались опытные женщины при участии подруг невесты и товарищей жениха.

Наиболее важными элементами этой подготовки можно считать ритуальное купание жениха и невесты, бритье жениха, окрашивание хной невесты, одевание свадебного платья.

Обычай ритуального купания жениха и невесты, очевидно связанный с очистительной и защитной магией, имел широкое распространение среди югославянских народов. Воду, предназначенную для купания, приносили из одного или из трех источников; в нее бросали различные предметы апотропеического характера: например, три горящих угля, три цветка, металлические монеты. Чтобы в семье рождались мальчики, при купании невесты присутствует маленький мальчик (Сербия, Ярменовцы); для этих же целей воду для купания невесты приносит мальчик (Сербия, Лесковацка Морава). В Лесковацкой Мораве, где невесту купали подруги, а жениха — его товарищи, воду после купания выливали под плодоносящее дерево, чтобы силу вегетации этого дерева перенести на невесту, а по завершении обряда парни стреляли, чтобы шумом выстрелов отогнать нечистую силу.

Ритуальное бритье, имеющее место в день свадьбы или накануне, очевидно, являлось пережитком древних инициаций и олицетворяло переход юношей в разряд мужчин. Это подтверждается тем фактом, что в некоторых областях, например в окрестностях Лесковаца (Сербия), до конца XIX в. существовал обычай, согласно которому парень начинал бриться только после женитьбы. Ритуальное бритье обставлялось очень торжественно: девушки пели обрядовые песни и танцевали, иногда целая процессия (кум, кума, брадобрей и несколько девушек) трижды обходила вокруг жениха. После бритья жениха его лицо, руки, ноги обрызгивали водой и вином, разбивали сосуд, в который оно было налито. Символические действия, имитирующие бритье, мог выполнять старший сват, деверь, товарищи жениха или мальчик, родители которого были живы.

Неотъемлемым элементом свадебной обрядности мусульман Боснии и Герцеговины было окрашивание хной ладоней и ступней невесты. Этот обряд, сопровождаемый различными магическими действиями, чаще всего выполнялся в доме жениха перед тем, как сводили молодых; но бывало и так, что он исполнялся в доме невесты до ее перехода к жениху — в этом случае жених или кум посылал ей хну, большую вуаль или покрывало, в которое заворачивалась невеста после исполнения этого обряда, деньги, сладости, кофе. Существовал целый ритуал крашения, который строго соблюдался. Ему предшествовало (или завершало его) угощение невесты и собравшихся женщин и девушек кофе, щербетом и другими сладостями, после чего кум или деверь или та женщина, которая ее красила, надевали невесте венчальное кольцо. Это кольцо женщины хранили всю жизнь — его пропажа, по народным верованиям, могла разрушить ее счастье и счастье всей ее семьи. Красили невесту какие-нибудь искусные женщины, или девушки, или жена кума, при этом девушки пели обрядовые песни, а три мальчика держали зажженные свечи. Чтобы в семье рождались мальчики, один из присутствующих мальчиков ложился вместе с невестой на подушки, на которых она сидела, или его предварительно валяли по ним. Обряд окрашивания хной обязательно сопровождался обсыпанием молодой орехами, конфетами и другими сладостями. Остатками хны красили также присутствующих женщин, а если ее хватало, то и девушек. После того как хна высыхала, невеста могла присутствовать на свадьбе, танцевать.

Свадебный костюм жениха и невесты по своим деталям и покрою почти не отличался от одежды, которую надевали по праздничным и особо торжественным случаям (исключение составляли головные уборы невест, цвет отдельных элементов костюма, например красная обувь у мужчин); как правило, она была новой или хорошо сохранившейся, если переходила по наследству. В югославской литературе (М. Йованович) высказывается предположение, что на свадебную одежду некоторое влияние оказал городской костюм. Иногда для женихов и невест из самых бедных семей свадебный костюм брали взаймы или покупали его вскладчину, и он использовался по мере надобности. К сожалению, в данной работе нет возможности дать описание свадебной одежды всех югославянских народов, так как это потребовало бы специального исследования, ведь только в одной Сербии по типам одежды выделяется шесть зон (в соответствии с миграционными потоками населения) с подтипами внутри них. Для иллюстрации приведем описание свадебного костюма невесты у сербов, живущих в регионе, где большинство составляли переселенцы из Динарской области (значительная часть Сербии). Вплоть до середины XIX в. костюм невесты отличался от костюма девушек и замужних женщин только отдельными деталями, самая существенная из которых — головной убор и закрывание лица вуалью. Головные уборы невест были весьма разнообразны как по покрою, так и по материалу, из которого они изготавливались. Наиболее распространенным типом головного убора была высокая шапка с украшениями из серебра, монет, цветов, павлиньих перьев — смиљевац; сзади он был покрыт длинным вышитым полотенцем. Свадебный головной убор продолжали носить и после свадьбы — в течение сорока дней, года или до первой беременности. Головной убор невест, богато украшенный, был своеобразным зеркалом, отражающим имущественное положение семьи, и вместе с тем, по народным поверьям, он был призван защитить невесту от злой силы. Лицо невесты также было закрыто тонким белым или красным платком или вуалью (крепонка, авлиjа, дувак). Обычай закрывать лицо невесты был широко распространен не только в селах, но и в городах; в Белграде, например, он просуществовал до середины XIX в. Этот обычай, вероятно, также был связан со стремлением защитить невесту от действий злой силы. Когда свадебная процессия после венчания направлялась домой, кум набрасывал на молодую краем накидку типа плаща (кабаница). Это имело как практическое значение (защита от холода), так и магическое — защита от злой силы (красный цвет) и желание помочь рождению в семье мальчиков (обычно «кабаницу» носили мужчины). Свадебный костюм невесты, бытовавший в этой области в 50—70-х годах XIX в., претерпел существенные изменения. Постепенно исчез «смильевац»; венчаться стали в шапочках типа фесок и в венках, что было заимствованием из городской одежды. Вуали, покрывавшие лицо, продолжали сохраняться. Наиболее заметные изменения в свадебном платье невесты произошли в среде зажиточных слоев. Свадебную одежду стали шить из покупных тканей (бархата, атласа и т. д.). Поверх рубахи (кошуља), которую стали больше украшать вышивкой и кружевами, надевали различные, богато украшенные серебром жилеты (jелек) и короткую одежду с длинными пышными рукавами (либаде); подпоясывались длинными шелковыми поясами, концы которых свисали сбоку. Юбки надевали редко, обычно венчались в длинных рубахах. На ногах носили покупные украшенные туфли. Невесты же из бедных семей вместо богато украшенных жилетов из бархата носили домотканые вышитые жилеты; на ногах вместо покупных туфель — опанак («опанак» — кожаная обувь типа мокасин). В период с 80-х годов XIX в. до балканских войн продолжались изменения в свадебном костюме невесты. Теперь уже на венчание шли в покупных туфлях, которые часто для невесты покупал деверь, свекор или сам жених. Все большее распространение получали такие элементы свадебного костюма, как фес и либаде. Богатые невесты из сел, расположенных вблизи городов, все больше перенимали городской свадебный костюм — белое платье, вуаль, венок. Исчезли многочисленные тяжелые металлические украшения, которые в течение всего XIX в. были составной частью свадебного платья невесты: теперь надевали одно или несколько (в зависимости от имущественного состояния) ожерелий из дукатов, серьги, кольца. Приобретение такого костюма стоило дорого (обычно его или отдельные предметы дарила невесте сторона жениха), и многие крестьяне вынуждены были продавать свое имущество, чтобы получить средства на его покупку.

Со свадебным костюмом (его цветом, способом надевания и т. п.) было связано много поверий, направленных на обеспечение счастливой супружеской жизни молодых и на защиту их от действий злой силы. Широко было распространено поверье, что жених и невеста особенно сильно привлекают к себе всякую нечисть, поэтому их следует обезопасить всеми доступными средствами. В этих целях в некоторых областях Словении костюмы жениха и шафера, так же как и невесты и ее подружки, были одинаковы; невесте и ее подружке надевали на голову мужские шляпы (Словения, Зильская долина); взвешивали свадебный наряд жениха и невесты и при этом никому не говорили, сколько он весит (некоторые области Сербии); широкое распространение получил обычай надевать что-нибудь из свадебного платья наизнанку, загибать края передника или юбки, закрывать голову, а иногда и лицо. Избегали соприкосновения невесты с землей и соответственно с полом — после ритуального купания (ее обувал деверь или кум, при этом в туфлю клали несколько монет) невеста становилась на коврик, на полотенце или на мужскую безрукавку. Входя в дом мужа, она шла по расстеленному одеялу, покрывалу, ковру, скатерти, полотну (Черногория, Славония, Банат, Македония и т. д.). Иногда невесту вносили в дом на руках (Босния и Герцеговина — мусульмане, Срем и др.). В некоторых обычаях переплетаются элементы магии защиты и плодородия. Так, например, у сербов (Валевска Подгорица) был обычай, согласно которому, подъехав на лошади к дому мужа, молодая ступает не на землю, а на мешок с овсом, затем она становится на какое-нибудь сельскохозяйственное орудие (плуг, рало) и только после этого попадает в дом. Бытует также немало верований, согласно которым выполнение различных действий, связанных с приготовлениями невесты к свадьбе, с ее свадебным платьем, может быть полезно не только для самой невесты, но и для непосредственных исполнительниц этих действий. Так, среди населения Джердапского региона существовало поверье, что если кто-либо из девушек, купавших и украшавших невесту, первой сядет на стул, на котором сидела невеста, то она первой выйдет замуж. Православное население Сараева (Босния и Герцеговина) считало, что девушке, взявшей себе тапочки, которые во время венчания невеста надевала поверх туфель, обеспечено скорое замужество.{345}