70 % нашего товарооборота, российского экспорта в Китай, это минеральные удобрения, ресурсы, лес и так далее. Все остальное, доля машинно-технического оборудования, которое мы поставляем в Китай, равняется долей процентов. То есть мы не поставляем готовую продукцию.

И естественно, Китай задает простой вопрос — а что вы можете, мы готовы купить, но скажите, что вы можете произвести? При этом Китай хотел бы не только контролировать, безусловно, добычу, но и поставки. То есть мало добыть нефть, ее еще нужно перевезти. При этом я полагаю, что это будет самое последнее, на что может пойти Россия — продажа наших ресурсных предприятий. Главное сейчас — переводить наше взаимодействие с Китаем в область высокотехнологичного сотрудничества, чтобы готовить российских специалистов по высоким технологиям и в известной степени составлять конкуренцию Китаю.

Т. Фельгенгауэр: И ваш вопрос?

А. Маслов: Я задам региональный вопрос, поскольку вы наверняка больше знаете, что творится в регионе, чем я. Как, по-вашему, насколько население забайкальского края, Амурской области — насколько оно привязано экономически к Китаю? Потому что по многим расчетам сейчас формируется поколение людей, которые экономически зависят от Китая — торгуют с ним, вовлечены в экономические отношения. Оно может и опасаться Китая, его не любить, но формально главное экономическое благосостояние этого населения зависит от Китая. Что это за поколение, есть ли оно, как оно формируется?

В. Поздняков: Знаете, скажу вам такое, эмоциональное. Когда я 20–30 лет тому назад оказался в Благовещенске, это был красивый, главный город Благовещенск, а на той стороне Хейхе — мазанки. А потом, когда приехал, увидел колесо обозрения, телевизионная вышка, дома, а Благовещенск посерел и стал маленьким городом. Как доминанта у них гостиница «Азия». Я там разместился и был один из вечеров, на второй или третий день приезда, там была свадьба. И я увидел, как танцуют наши молодые. Знаете, у них было такое: «мы русские, мы граждане великой России». А находились они в частной собственности Китая. То есть такое ощущение противодействия, противоборства существует.

И когда пошел разговор по поводу сдачи в аренду земли очень больших размеров, объемов, то осуждение и неприятие этого. Допустим, «Овощевод», черниговское предприятие в Чите, оно прекрасно, у него там зелень, овощи, помидоры, огурцы — туда не вкладывается, хотя 100 % собственности администрации края. А надежда на китайские, хотят самостоятельно, не хотят китайской экспансии. Вот такое ощущение.

Т. Фельгенгауэр: Спасибо вам большое. Заведем финальное голосование, узнаем, поменялось ли настроение слушателей. Напомню вопрос: как вы считаете, угрожает ли России возможная аренда Китаем части земель Забайкалья? Если «угрожает» — 660-06-64, если такой угрозы нет — 660-06-65. А по поводу того, как живут в регионе, мы с моим коллегой, Сашей Плющевым, обсуждали две недели назад историю того, как в «российской газете», региональной, размещена такая реклама: как здорово выйти замуж за китайца, и там пять причин, почему китайский муж — это замечательно.

А. Маслов: Но это правда замечательно.

Т. Фельгенгауэр: Это как иллюстрация к нашему разговору — чего там люди хотят, а чего не хотят. Прокомментируете?

А. Маслов: Во-первых, соглашусь про Благовещенск — мы там бываем регулярно с обследованием, действительно, там уровень внутреннего патриотизма очень высок. Например, многие считают, что покупать китайскую машину — это неправильно, хотя, казалось бы, она дешевле всех. Но наши люди хотят ходить по грани, то есть, с одной стороны, безумно любят свою родину и свою территорию — «ни пяди своей земли». Но с другой стороны, многие перелеты они совершают за рубеж не через Москву, а через Харбин или Пекин — так ближе. Они отдыхают и лечатся в Китае, хотя в рестораны в этом известном городе Хейхэ или городе напротив Уссурийска.

То есть в принципе хорошо бы, чтобы к этому патриотизму, очень правильному наверное, крепилось бы еще и экономическое развитие, которое бы позволяло нашим ездить в Китай, а отдыхать на своей территории и покупать российские товары, произведенные местными производителями?

Т. Фельгенгауэр: Владимир Георгиевич?

В. Поздняков: Государственная корпорация под названием РЖД — «Российские железные дороги». А тарифы какие? Электрички.

Т. Фельгенгауэр: Понятно. Не доедешь.

В. Поздняков: Далеко и дорого. Хотя дают какие-то преференции — дешевле для какой-то категории, но это такими малыми дозами не решить. Но вот по поводу женитьбы, когда россиянка выходит замуж за китайца, мне бы хотелось заметить, что там такая тенденция — когда ребята, которые там рождаются и, вырастая, становятся детьми-подростками, то они более сильно реагируют, потому что они становятся за своего отца, не за свою мать то есть, ему нужно доказать свое китайское происхождение, и они становятся очень сильным националистами.

Т. Фельгенгауэр: То есть из смешанных браков получаются все-таки китайцы?

В. Поздняков: Да, и это меня поражает. Он получает не от мамы, а от отца. И вот эта странность меня тоже беспокоит, почему так.

Т. Фельгенгауэр: Результаты нашего голосования. Мы много чего обсудили, много аргументов озвучили, а мнение наших слушателей не изменилось. Алексей, вы их не смогли уговорить, их по-прежнему 83 % — именно столько слушателей видят угрозу от Китая.

А. Маслов: Ну и прекрасно. Главное, пусть они поймут для себя, в чем это для них угроза.

В. Поздняков: И я проценты не увеличил.

Т. Фельгенгауэр: Спасибо вам большое. Это была программа «Клинч».

2015 г.

Выступление В. Г. Позднякова на заседании Госдумы 11 июля 2012 года

Уважаемые коллеги, товарищи!