Одним из нерешенных вопросов военно-морского управления, доставшихся Советской России от дореволюционного периода, был вопрос об организации взаимодействия сухопутной армии и флота на стратегическом и оперативном уровнях. Во время Первой мировой войны проблема координации была решена таким образом. После проведения мобилизации в августе 1914 г. два действующих флота (Балтийский и Черноморский) перешли в подчинение Ставки Верховного Главнокомандования, причем Балтийский был подчинен VI армии, а Черноморский непосредственно Ставке. За Морским министерством остались функции снабжения, а Морской Генеральный штаб, сосредоточивший в себе интеллектуальные «сливки» флота, остался фактически не у дел. Для руководства действующими флотами было создано Военно-морское управление (ВМУ) при Ставке и аналогичное управление при штабе 6-й армии [832] . Впоследствии ВМУ при Ставке было реорганизовано в Морской штаб Ставки, а в августе 1917 г. вновь переименовано в ВМУ [833] . После ликвидации старой армии, а вместе с ней Ставки, исчезло и ВМУ, все оперативные функции снова перешли к МГШ.

Примерно те же проблемы встали перед руководством советских вооруженных сил во время Гражданской войны. Ситуация усугублялась тем, что теперь вместо двух действующих флотов появилось более десятка речных флотилий, управление которыми из единого центра в условиях хозяйственной разрухи и быстро меняющейся оперативной обстановки было весьма затруднительно.

При выработке организационных форм руководства армией и флотом в годы Гражданской войны продолжали опираться на дореволюционное законодательство. Так, в декабре 1918 г. работала комиссия по пересмотру «Положения о полевом управлении войсками в военное время» 1914 г. До 10 декабря 1918 г. представителем в ней от МГШ был Н. Я. Мясковский, затем В. В. Яковлев, заместителем последнего стал С. Е. Карский [834] .

Возможно, что толчком к созданию этой комиссии стала недатированная записка Л. Г. Гончарова о необходимости переработать статьи 86, 87 и 88 «Положения о полевом управлении…» 1914 г., в которых говорилось о начальнике ВМУ [835] . Л. Г. Гончаров предлагал подчинить ВМУ не Верховному Главнокомандующему непосредственно, а начальнику Штаба ВГК. Он предлагал конкретизировать указание статьи 87-й, где говорилось о том, что обязанности чинов ВМУ определяются его начальником. Теперь в 87-й статье прописывалось, что ВМУ состоит из трех отделов: Оперативного, Организационного и Общих дел (последний ведал вопросами снабжения, учета личного состава, наград и канцелярия). Статью 88-ю, о том, что начальник ВМУ докладывает начальнику штаба ВГК по морским вопросам, предлагалось оставить без изменений. Кроме того, Л. Г. Гончаров считал необходимым внести ряд содержательных поправок [836] .

14 марта 1919 г. С. Е. Карский представил особое мнение по поводу пересмотра «Положения…» [837] Дело в том, что при рассмотрении статьи, определявшей круг ведения ВМУ, в отсутствие С. Е. Карского были внесены слова о возложении на ВМУ также «общего руководства контрразведкой», (надо полагать, на флотах). С. Е. Карский пытался убедить комиссию исключить эти слова, но при голосовании остался в меньшинстве. Он считал, что руководить морской контрразведкой в мирное и военное время должен МГШ, который имеет свою Регистрационную службу. Передавать эти полномочия полевым штабам нет необходимости. Только А. Ф. Керенский, став главковерхом, «по политическим соображениям» создал параллельный контрразведывательный орган в штабе фронта, возложив руководство морской контрразведкой на ВМУ [838] . Несмотря на передачу функций разведки и контрразведки органам ВЧК в начале 1919 г., в военном и морском ведомствах продолжалось конструирование учреждений для руководства разведкой и контрразведкой. Возможно, «старым» специалистам, заседавшим в комиссии, казалось, что деятельность ВЧК прекратится с окончанием Гражданской войны. Тогда разведывательная и контрразведывательная деятельность вернутся в лоно военного или морского ведомств. Разработка «Положения…» затянулась и к 13 мая 1919 г. работа по его составлению все еще не была окончена [839] . Одновременно вопрос о пересмотре системы оперативного управления морскими силами ставился «снизу». В ПШ РВСР существовало Морское отделение, начальник которого был подчинен начальнику Оперативного управления штаба. 7 февраля 1919 г. был поставлен вопрос о необходимости дать начальнику Морского отделения ПШ РВСР право непосредственного доклада начальнику этого штаба [840] . Кроме того, к созданию особого органа оперативного руководства действующими силами флота подталкивал пример сухопутной армии. В Наркомате по военным делам с мая 1918 г. существовал Всероссийский главный штаб (Всероглавштаб), объединявший прежние Главное управление Генерального штаба, Главный штаб, Главный комиссариат военно-учебных заведений и ряд других учреждений. Параллельно с ним с сентября 1918 г. был организован Полевой штаб РВСР для оперативного руководства действующими армиями и фронтами. В целом, ПШ РВСР был аналогом штаба Ставки верховного главнокомандующего, времен Первой мировой войны [841] .

Видимо, вскоре было принято принципиальное решение о создании штаба коморси, но процесс его организации затянулся. 6 марта 1919 г. начальник Оперативного отдела МГШ бывший капитан 2 ранга Г. С. Пилсудский направил начальнику этого штаба Е. А. Беренсу рапорт: «…месяц тому назад, по приказанию коморси, я был временно командирован в МГШ для исполнения обязанностей начальника Оперативного отдела, вновь сформированного» [842] . Через отдел идут вопросы, которые должны быть в компетенции штаба коморси, еще не существующего, и вопросы из сферы оперативного отдела МГШ, «как она понималась раньше». На них не хватает времени. Необходимо работать вечерами при недостаточном питании. Состав отдела – 11 человек комсостава и 7 некомсостава [843] . Автор доклада предложил создать штаб коморси со всеми необходимыми отделами и реорганизовать весь МГШ по схеме такого штаба, в качестве паллиативного решения назначить бывшего старшего лейтенанта С.Н. Мелентьева начальником объединенного отдела (из Оперативного и Тактико-технического), а автора доклада отправить на его постоянное место службы в Артиллерийский отдел ГУК к 23 марта. При этом С. Н. Мелентьев сможет распределить личный состав объединенного отдела в соответствии с потребностью, разрешить ему выдавать премии.

В мае 1919 г. в МГШ появляется проект организации ВМУ при Полевом штабе РВСР, военно-морских отделов при штабах фронтов и военно-морских отделений при штабах армий [844] . Согласно проекту «Положения о Военно-морском управлении, Военно-морских отделах и отделениях при ПШ РВСР и штабах фронтов и армий», в компетенцию ВМУ входили оперативные вопросы, вопросы снабжения действующих флотов и флотилий, а также морская разведка и контрразведка. Начальник ВМУ находился в оперативном подчинении начальника ПШ РВСР, начальник Военно-морского отдела фронта – в оперативном подчинении начальника штаба фронта, а начальник Военно-морского отделения армии – в оперативном подчинении начальника Оперативного отдела штаба армии [845] . Одним из сотрудников МГШ, опытным офицером Г. С. Пилсудским были разработаны штаты: ВМУ – 20 человек (в том числе 8 комсостава), ВМОтдел – 6 человек (в т. ч. 3 комсостава) и ВМОтделение – 7 человек (в т. ч. 3 комсостава) [846] . Оперативный отдел МГШ сделал един ственное существенное возражение: по его мнению, ВМОтделения в армиях следует подчинить начальникам штабов непосредственно [847] .

Этот проект был подвергнут критике почти сразу же после появления. «Проведенная реформа, однако, далеко не оправдала возложенных на нее надежд» [848] , так как:

I. флоты в военное время должны были бы отделиться от ведомства, которое их снабжает;

II. были разделены на Москву и Петроград центральные учреждения, руководящие флотом;

III. не был решен вопрос о полномочиях уполномоченного РВСР в Петрограде, о его отношениях с наморси Балтийского моря;

IV. «наконец, все проведенные по реорганизации морского ведомства реформы не были в достаточной степени скоординированы с существующей обстановкой» [849] (под обстановкой понимались [850] расстройство и истощение ресурсов, некомплект и неподготовленность личного состава, резкие и частые изменения стратегической и тактической обстановки, разделение центральных учреждений между Петроградом и Москвой).

Исходя из таких соображений были предложены «вытекающие из обстановки задания для основных положений новой организации»: строгое и полное разделение труда; простота и гибкость аппарата; объединенное и более детальное в оперативном отношении руководство; объединенное руководство по организации новых частей; органы в Петрограде должны возглавляться авторитетным лицом, а московские органы должны быть подсобными для петроградских. В Петрограде располагались в то время: ГУК, ГМХУ, ГГУ, Упрузамор [851] . Эти принципы не отличались оригинальностью и целиком (кроме последнего пункта) были списаны с аналогичных докладных записок дореволюционного времени.