– Ну и напрасно, я ездил отдыхать, а не работать.

– Настоящие писатели не считают творчество работой, Сэмюэль!

Выпад был ехидным, но не враждебным. Нэйтан всего лишь хотел задеть мое самолюбие и понудить сесть за письменный стол.

– Я уже говорил, что не считаю себя настоящим писателем.

– Сколько можно нести чушь, Сэмюэль?! – Нэйтан стукнул кулаками по столу, сделал глубокий вдох и продолжил, стараясь говорить спокойно: – Итак, что будем делать? Откажемся от борьбы? Сдадимся?

– Не знаю…

Нэйтан закурил.

– Нужно что-то решать, Сэм. Хватит водить Джерри за нос. Не можешь написать роман, так тому и быть. Признаемся сейчас – будет шанс хотя бы частично сохранить его доверие.

– Не знаю, что и сказать, Нэйтан…

– Выкладывай как есть.

– Ладно. В настоящий момент я не имею ни малейшего желания писать не только книгу, но даже примерный план. Возможно, завтра, через неделю, через месяц настроение у меня переменится. Ты же знаешь, какой я непредсказуемый.

Он сделал глубокую затяжку.

– Все ясно. У нас есть два пути: можем признаться Джерри, что ты выдохся и он, скорее всего, не получит к весне обещанный роман, или попробуем выиграть немного времени – в надежде, что ты опомнишься и встряхнешься еще до начала рекламного тура.

Я чуть было не выкрикнул: «Выбираю первый вариант!» – но что-то меня остановило. В теперешнем состоянии разумное решение принять не удастся, да и Нэйтана окончательно разочаровывать не хочется.

– Заставь его потерпеть до конца недели. Если я ничего не придумаю, скажем правду.

Я поднялся, считая, что разговор окончен.

– Сэмюэль! – окликнул меня Нэйтан.

– Да?

– Ты все мне рассказал?

– О чем?

– О своих проблемах.

– Да. Считай это творческим спадом. Я совершенно измотан.

Он сокрушенно покачал головой:

– Знаешь, что я думаю? Ты должен вернуться к здоровому образу жизни.

– В каком смысле?

– В прямом. Ты должен есть в положенное время, непоздно ложиться, завязать с бабами, может, даже жениться на Рейчел. Но главное – бросить пить. Я тоже не образец умеренности, но умею остановиться. Есть люди, которые от меня зависят, и я стараюсь их не разочаровывать.

– А я, значит, только и делаю, что всех разочаровываю?

– Не передергивай! Я хотел сказать, что близкие о тебе тревожатся, и у них на то есть все основания.

– Близкие? Скорее уж захребетники, зарабатывающие на мне деньги. Думаешь, я не понимаю, что вас волнуют только полагающиеся вам отчисления, а никак не мое здоровье и психика?

Я произнес эту тираду на повышенных тонах, и на лице Нэйтана появилось незнакомое мне доселе выражение: так расстроенный отец смотрит на своего обычно спокойного отпрыска, внезапно закатившего истерику.

– Ты так обо мне думаешь? – спросил он.

Я судорожным движением пригладил волосы, не понимая, с чего вдруг так разъярился.

– Тогда нам следует немедленно расстаться, – жестким тоном произнес Нэйтан. – Денег у меня предостаточно, и я легко могу позволить себе не работать. Я до сих пор представляю нескольких авторов только потому, что получаю от этого удовольствие. Мне нравится быть рядом, когда вы сочиняете, я умею управлять настроением творческих личностей, я уважаю их сомнения и колебания и обожаю смотреть на их лица, когда они берут в руки свое новорожденное дитя. Но выше всего я ценю наше взаимное доверие. Если ты полагаешь, что мои профессиональные советы имеют единственную цель – выкачать побольше бабла ценой твоего здоровья, нам больше нечего делать вместе.

Мне стало стыдно.

– Прости, дружище, – пробормотал я. – К тебе мои слова не относились. Я знаю, сколько ты для меня сделал, и…

– Не подлизывайся, Сэмюэль. Я просто хочу присматривать за тобой. Я действительно волнуюсь. Тебя изматывает не писательство, а пагубные страсти.

Я мог возразить, что он путает причины и следствия, но не стал этого делать, потому что не был уверен в своей правоте.

– Ладно, ладно, не кипятись, я постараюсь взять себя в руки.

– Ты говорил, что устал, а я не воспринял твои слова всерьез и был неправ. Если не хочешь писать новый роман, я тебя поддержу.

– Давай подождем еще несколько дней и тогда определимся.

Нэйтан встал и молча проводил меня до двери, как будто боялся, что лишние слова разрушат нашу дружбу.

Ссора с Нэйтаном совершенно выбила меня из колеи. Отдых на Сардинии пошел насмарку: не успев вернуться, я слетел с катушек и обидел близкого друга.

Я сел за компьютер, решив искупить вину усердной работой, открыл папку, куда заносил все приходившие в голову идеи: прологи, сюжеты, наброски интриг и фабул.