Мимо, гарцуя на стройных золотистых жеребцах, пронеслись эльфийские глашатаи. Облачённые в синие одежды, с пурпурными плащами на плечах, они несли на головах серебряные диадемы. Торжественная осанка, воинственный вид и причёски, совершенно другие, непохожие на то, что Всебор видел секунду назад. Тонкий пробор посреди и странная закрученная прядь, спадавшая на правую сторону. В иных условиях, это вызвало бы иронию у простого люда, но не сейчас. Эльфы поражали красотой и опрятностью, которой у народа Спумариса не было и в помине. Потому и отношение к ним было другим.

– Небожители! – добавил толстяк. – Что им до нас, живут себе припеваючи и бед не знают.

Глашатаи затрубили в серебряные рожки, и Всебор впервые услышал эльфийскую музыка.

– Научите меня так! – закричал Всебор. – Господа хорошие!

Когда эскорт из сотни наездников миновал Всебора, до слуха донеслось глухое мычание и гулкий топот, от которого затряслась земля. Толпа в благоговейном ужасе отхлынула от края дороги, и Всебор увидел огромных лесных туров. Шесть быков размером со слона волокли за собой украшенную цветами платформу. На платформе стояла ступенчатая деревянная пирамида, вершину которой украшал жёлтый паланкин.

– Посол, – прошептал толстяк. – Судя по штандартам эльфийка.

– Где, где она? – воскликнул Всебор. – Увидеть бы её. Говорят от эльфиек не отвести глаз.

– Глупец! – рассмеялся толстяк. – Посол-эльф никогда не показывает своего лица, чтобы враги не могли навести порчу. Они даже по нашей земле ходить боятся. Ну, или презирают это дело.

Всебору хотелось посмотреть, что будет дальше, но уже поджимало время, а старик Сейбилен не любил, когда опаздывали в назначенный час. Всебор сморщился от досады и, протискиваясь сквозь толпу, скользнул глазами по паланкину. На мгновение он увидел её. Эльфийка чуть отодвинула шторку и посмотрела вниз. Утончённый профиль, бледная, словно пергамент кожа и глаза, проницательные и всевидящие.

– «Впечатлений на весь день, – подумал Всебор. – И какого лешего, притащилась эта лесная братва?»

– Ну что, посмотрел? – Жиль стоял в сторонке и доедал его половину сайки. – И смотреть-то не на что. Верно?

– Эй! – завопил Всебор. – Ты сожрал мой хлеб!

– Какого чёрта! – возмутился Жиль. – Я голодный!

Всебор неуверенно помялся и схватился за колотушку. Старик жил в квартале зажиточных купцов, но позволить себе такую роскошь он мог только благодаря покровительству государя. В счёт былых заслуг ему выплачивался неплохой пенсион, которого, впрочем, только и хватало, чтобы покрыть расходы на аренду дома.

– Всё-таки опоздали, – зашипел Всебор. – Старикан будет не в духе.

Жиль топтался за спиной и тревожно сопел.

– А я тебе говорил, не надо смотреть на эльфов, – отозвался он. – А ты: давай посмотрим, давай посмотрим!

За дверью послышались шаги, и через секунду лязгнул бронзовый затвор. Дверь открыл слуга Бруно.

– Как старик? – едва слышно спросил Всебор. – Я в том плане – здоров ли наш достопочтимый наставник?

– Зверует, – на тонких губах Бруно заиграла язвительная улыбка. – Рвёт и мечет старикашка…

– Ты серьёзно!? – Всебор покосился на Жиля. – Чёрт! У нас кое-какая проблемка возникла…

– Знаю, я ваши проблемки, – Бруно тяжело вздохнул и, пропуская гостей, отошёл в сторону. – У молодых господ на первом месте всегда кабаки, да пирушки. И никакого уважения к человеческой старости.

– Мы уважаем! – вставил слово Жиль. – Но денег нет!

Бруно хмыкнул и кивнул на деревянную лестницу, что вела на второй этаж усадьбы.

– Постарайтесь не испачкать коврики, – добавил слуга. – От вашего брата столько мусора.

Бруно запер дверь и чинно удалился на кухню.

– Что он имел в виду? – спросил Жиль. – Мы что, похожи на свиней?

– На валенки посмотри! Ты по дороге всех ёжиков собрал.

Старый дипломат Сейбилен сидел у открытого окна и рассматривал какую-то географическую карту. Седые растрёпанные волосы, редкая борода, кустистые брови, красный нос – в остальном типичный представитель сословия нищих. Старик донашивал костюмы двадцатилетней давности, когда его статус и доходы позволяли жить на широкую ногу, но эти костюмы больше не блистали золотом и серебром – всё ценное что можно было продать, он содрал и продал. Остался только облезлый бархат, да заплатки. Сейбилин неохотно оторвался от карты и исподлобья посмотрел на гостей.

– Дайте мне пять минут, – недовольно фыркнул он.

Жиль пихнул друга в бок и кивнул на распечатанное письмо, что лежало рядом с картой. На дорогой бумаге отчётливо просматривался королевский вензель.

– Ему сейчас не до нас, – прошептал Жиль. – Видал?

Сейбилен откашлялся, демонстрируя отличный слух, нервно закряхтел.

– Найдите себе место! – рявкнул он. – И сидите молча!

Отыскать место в кабинете Сейбилена всегда было трудно. Словно сорока, старик тащил в свою комнату всё, что представляло для его пытливого ума интерес. Ведь он был заядлым коллекционером. Минералы, высушенные насекомые, птичьи перья, морские раковины, бесценные книги, рукописи, колокольчики, фонари, всё это лежало на полках или валялось на полу. Но самым ценным и дорогим предметом в его коллекции был огромный вырезанный из куска дерева глобус.