Епископ Боснийско-Герцеговинский Афанасий (Евтич) сообщал 23 марта 2004 г. о том, что в Призрене священники первым делом посетили храм Богородицы Левишской «и, слава Богу, смогли войти внутрь и сфотографировать её. Святой Престол разрушен, а церковь поджигали. Однако остаётся впечатление, что многое ещё можно спасти, но для этого нужно срочно выставить охрану около церкви (албанцы уже используют храм для отправления нужды, и мы видели одного из них, выходившего из церкви и застёгивавшего ширинку, а в церкви была видна лужа!). Металлические решётки при входе в храм поломаны. Разрушены все постройки с северной стороны церкви, на улице и в глубине двора, где был приходской дом… Треть древнейшей фрески, на которой изображена Богородица с Христом и корзиной с хлебами, соскоблена так, что видна голая стена!». С болью в сердце он сообщает также о том, что «в Джаковице разрушена старая приходская церковь и оба церковных дома, а материал от старого дома растащен. Стена около церкви разрушена, и албанцы уже паркуют свои машины в церковном дворе у дороги. Проезжая около разрушенной новой соборной церкви Святой Троицы в Джаковице, мы видели, что весь материал, оставшийся от неё, убран и здесь устроен парк» [758] .

Проводя анализ сложившейся ситуации, Генеральный секретарь ООН отмечал в ноябре 2004 г., что обстановка в Косове характеризовалась нарастающим чувством неудовлетворённости и разочарования. «С точки зрения албанского большинства в Косове, основная причина не имела межэтнического характера, а вытекала из совершенно очевидной серьёзной нехватки экономических возможностей и отсутствия ясной политической перспективы. Имевшие место в марте акты насилия застали международное сообщество врасплох», — подчёркивал Кофи А. Аннан [759] . Оно не смогло оценить настроения среди населения и осознать глубину неудовлетворённости большинства и степень уязвимости меньшинств. Складывалось такое впечатление, что в международном сообществе во главе с Миссией ООН по делам Временной администрации в Косово царило замешательство, что ему не хватало целеустремлённости и внутренней сплочённости. Миссия стала главным объектом критики со всех сторон, хотя она также является жертвой отсутствия чёткой политической перспективы. Народная скупщина Сербии заявила о том, что «погром сербского населения Косова и Метохии 17–19 марта является следствием неготовности МООНВАК и КФОР выполнить свои обязательства по Резолюции 1244 Совета Безопасности ООН. Это прямой результат переноса полномочий от международной администрации на временные органы Косова» [760] .

В России в марте 2004 г. был назначен новый министр иностранных дел С. Лавров, который впервые охарактеризовал ситуацию в Косове и Метохии как «провоцированный экстремистами резкий всплеск насилия в этом крае», который «обнажил сознательно проводимую ими политику этнической чистки неалбанского населения Косово, прежде всего — косовских сербов» [761] . Именно с этого времени, как показывают документы, позиция России становится более объективной по всему балканскому направлению.

С точки зрения Генерального секретаря ООН, в целом ситуация в Косове в 2005 г. оставалась спокойной, но напряжённой, а обстановка с точки зрения межэтнических отношений в Косове была нестабильной. Только в августе 2005 г. был зарегистрирован в общей сложности 251 инцидент, связанный с контрабандой наркотиков, оружия, фальшивых денежных знаков и с другой контрабандной деятельностью [762] .

Пробуксовка миротворческой деятельности в Косове, которую мы наблюдаем уже более 10 лет, связана с тем, что натовцы готовились не к миротворчеству, а к проведению военной наступательной операции, им важно не урегулировать ситуацию или восстановить мирную жизнь, а осуществить свои цели — сделать территорию Косова независимой, а Югославию — послушной, управляемой.

В обострившейся вновь ситуации поднимает голову военная составляющая албанского движения за независимость. О своём переходе из партизанской фазы борьбы к состоянию боевой готовности, которая ведёт к открытой войне, заявила Албанская национальная армия (АНА) и её командующий генерал Виган Градица. АНА — главная сила объединённого национального фронта, выступающего за объединение всех албанских земель. Официально АНА возникла в 2001 г. в Македонии, когда объединились албанские боевики из Косова, Македонии и с Юга Сербии с целью создания стабильной армии, готовой защищать идею Великой Албании. Депутаты-албанцы парламента Косова потребовали признать войну Освободительной армии Косова в 1998–1999 гг. справедливой и освободительной, частью «вековой борьбы косовских граждан за свободу и независимость». Албанцы боятся возвращения сербов в край, называют этот процесс «колонизацией Косова», разрабатывают контрмеры и призывают население широко их применять. Среди них — контролировать сербские сёла вдоль границы с Сербией, пытаться разрушить все их коммуникационные связи с Сербией (телефонные линии и линии электропередач), противодействовать строительству и восстановлению сербских домов («албанцы имеют моральное право их разрушить»), постоянно держать «колонизаторов» под прицелом, ускорить покупку сербских земель в смешанных селах.

Край уже давно известен как центр вербовки террористов, база организованной международной преступности, контрабанды наркотиков, оружия, работорговли и отмывания денег. По сообщениям прессы, албанский наркокартель «Камила», специализирующийся на героине, входит в пятёрку самых сильных мафий в мире. Годовая прибыль от грязных дел мафии составляет около 500 млн евро.

В 2003 г. Россия решает отозвать своих миротворцев с Балкан — 650 из Косова и 320 — из Боснии и Герцеговины. Последним бортом российской военно-транспортной авиации с аэродрома «Слатина» на родину улетел командующий Российским воинским контингентом в составе международных сил КФОР в Косове, генерал-майор Николай Кривенцов. С Николаем Семёновичем Кривенцовым мы познакомились в 2002 г., когда делегация московского правительства собрала гуманитарную помощь сербам Косова. Конвой из 11 огромных грузовиков под звуки «Прощание славянки» двинулся с Тверской прямиком в Приштину. Местом, куда без проблем московские представители МЧС доставили 240 т груза самого необходимого (электрогенераторы, печи, плиты, одежда, церковная утварь…), купленного на деньги общественных организаций и частных лиц, было расположение российского воинского контингента в Слатине — городке, который оборудовали себе наши военные. Он поражал чистотой, ухоженностью, рациональностью. Российские миротворцы всё делали своими руками — возводили строения, чинили разрушенное, сажали деревья, налаживали хозяйство. Думали, что останутся здесь надолго.

Несмотря на сложные условия, российские миротворцы смогли многое сделать в Косове. Особенно отличились российские медики. 15 врачей и 13 медсестёр несли суровую службу в 21-м отдельном медицинском отряде специального назначения. Лишь за первые 3 года работы к ним обратились за помощью 22 тыс. человек, причём не только из числа жителей края — сербов, албанцев, цыган, — но и миротворцев из других стран. Российскими врачами было сделано более 2 тыс. операций, произведено 11 тыс. исследований, вылечено около 6 тыс. стоматологических больных. Если албанцы обращались к российским медикам главным образом оттого, что они хорошо и бесплатно лечат, то сербы прибегали к их помощи просто потому, что у них не было другого выхода — никто другой их и не принял бы. Для них это была единственная возможность получить квалифицированную медицинскую помощь.

Даже после значительного сокращения в мае 2002 г. до 650 человек российский миротворческий батальон с большим напряжением продолжал выполнять свои обязанности по охране и эксплуатации аэродрома, оказанию гуманитарной помощи. Ежедневно россияне сопровождали колонны с грузами, а также сербских учителей и детей по дороге в школу и на обратном пути, доставляли воду и продовольствие в труднодоступные горные районы, помогали восстанавливать дома, тушить пожары, охранять церкви и монастыри. И не случайно многие сербы воспринимали уход российских миротворцев как большое личное несчастье, потерю своих защитников. «Уйдут русские, придётся уходить и нам», — всё чаще говорили в последнее время сербы. Они не верили, что им удастся выжить на территории, где они не защищены и бесправны.