— Нет, Калебу нравятся девушки. Но просто подумай, он такой же как твой братец и его компашка. Самое важное для них — сколько девушек они смогут поймать в свои сети. Но если заставить тех думать, что эти парни не по девочкам, то они перестанут клевать на них. Так что я только что, за несколько минут, разрушила весь мир Калеба, — гордая собой, отвечаю я.

— Да ты просто хитрюга.

Кортни все еще в шоке смотрит на меня.

— Я знаю, но он сам этого добивался. Джеймс думает, что я лгунья, двуличная изменщица и все из-за Калеба. Теперь он сам прочувствует, каково это, когда люди судят о тебе на основе лживой...

— Изменщица? Да вы с Джеймсом даже не были вместе. Сходив с ним в кино, ты сказала, что даже не уверена, пошла ли бы на второе свидание, потому что он «слишком милый». Помнишь? — вопросительно поднимая брови, спрашивает меня Кортни.

— Это вопрос принципа. Калеб сам напросился.

Пытаюсь защититься в ответ, одновременно открывая свой шкафчик.

— Судя по его лицу, когда мы уходили, ты только что начала войну, большую войну.

— Я справлюсь с Калебом, — раздраженно говорю я.

Не могу поверить, что у нее даже мысль промелькнула о том, что он может одержать надо мной победу

— Слушай, в любое другое время, я бы согласилась с тобой, но Калеб — это мужская версия Эдди. Мир пытается хоть как-то пережить одну тебя, но двое — тут уже стоит готовиться к серьезным последствиям. Не забывай, что один из вас, в конце концов, проиграет и это будет не очень приятно.

— И это не буду я. Во-первых, я не похожа на Калеба и, во-вторых, в чем проблема?

Во мне бурлит злость от того, что вместо того, что поздравлять, она читает мне лекцию.

— Я считаю, что это хорошо не закончится, — с беспокойством в голосе говорит Кортни.

— Ну, мы подумаем об этом позже. А сейчас, я уверена в том, что выигрываю.

Достаю из шкафчика пару книг и направляюсь на лекцию по математике. Мне все равно, что я даже не поела. Унижение Калеба лучше любой еды.

Может в конце концов, день пройдет не так уж и плохо, думаю я про себя, торопясь на занятия.

* * *

Я была права, день прошел великолепно. После моего маленького «шоу» в столовой, время пролетело невероятно быстро. Наконец, прозвенел звонок, извещая о том, что теперь я — свободна.

— Перед тем, как вы все уйдете, хочу напомнить, что завтра утром вас ожидает тест. Никаких оправданий не принимается. Если вы опаздываете, то не допускаетесь к работе. Результаты очень сильно влияют на годовую оценку, так что надеюсь, что вы не станете глупить. А теперь, все свободны, — доводит до нашего сведения миссис Коннерлей в то время как мы ждем-не дождемся, чтобы слинять.

Не поймите меня не правильно, миссис Коннерлей очень хорошая учительница и мне нравятся ее уроки, но единственная мысль, возникающая в моей голове, когда я слышу звонок — убраться отсюда подальше.

— Эддисон, могу я переговорить с тобой, пока ты не ушла? — к моему сожалению, спрашивает миссис Коннерлей.

— Конечно, — отвечаю я, поворачиваясь к Кортни. – Миссис Коннерлей хочет пообщаться со мной.

— Хорошо. Ты помнишь, что я собираюсь сегодня к Кили и поеду домой от нее?

— Точно, я совсем забыла об этом.

— Как думаешь, у тебя проблемы? — шепчет она, когда учитель поворачивается к нам спиной.

— Кто знает, я все тебе расскажу потом.

Кортни кивает головой и выходит из классной комнаты.

— Извини, что задерживаю тебя, Эддисон. Я знаю, что вам, ребятки, нравится убегать, как только прозвенел звонок. Мне хочется поговорить о твоем последнем эссе, — говорит она, аккуратно прислоняясь к рабочему столу.

Миссис Коннерлей снимает свои маленькие в квадратной оправе очки и кладет их на деревянную поверхность стола, о который она опиралась перед тем, как повернуться ко мне. Никогда не замечала, что у нее такой красивый цвет глаз. Они — нечто среднее между зеленым и серым, но все же, ближе к зеленому и на фоне гладкой коричневой кожи смотрятся великолепно. Наша учительница — очень хорошо выглядит, ее черные волосы всегда уложены в аккуратный пучок. Не думаю, что хоть раз видела ее одетой во что-либо, кроме как юбку-карандаш и белую блузку. Не стоит обманываться, что она носит одну и туже одежду каждый день. Думаю, что у нее в шкафу много копий этого наряда. Ее черные туфли на каблуках, также идеально отполированы. Если бы это не казалось странным, я бы посмотрелась в ее туфли, чтобы проверить смогу ли увидеть свое отражение в них. Даже не могу представить, как ей училось в старшей школе с фигурой чирлидерши и личностью человека, который предпочитает одиночество. Может, она была гадким утенком и только потом, в один прекрасный день, стала прекрасным лебедем. На самом деле, глядя на нее, я бы не удивилась, если бы она оказалась потерянной старшей сестрой Николь Шерзингер [25] . Только закончив разбирать по косточкам ее внешний вид и особенности характера, я осознаю, что она сказала.

— Мое эссе? — спрашиваю я, не будучи уверенной к чему приведет этот разговор.

— Да. Знаю, я еще не сообщила вам об оценках, но мне хотелось бы обсудить твою, наедине, — говорит она, вставая позади стола и начиная что-то искать в одном из ящиков.

— Ну, хорошо, — отвечаю я.

Не имея понятия как реагировать на это. Если оценка будет плохой, то отец не слишком обрадуется, так как образование очень важно для него. Вообще, я удивлена, у меня никогда не было проблем по английскому, по крайне мере, я так думала. Полагаю, этого разговора бы не было, если все было бы хорошо.