На встречу мне с громким топотом, шлепаньем по мебели непомерно длинным хвостом, выскочило, наверно самое дорогое для меня существо на этой земле.

Мой пес – Амулет.

Многие сочтут меня идиоткой, что я настолько помешана на собаках, что ставлю порой их выше людей. Ну и пускай. Я давно себя уже считаю непроходимой тупицей, во многих отношениях. Мне все равно.

Главное что он есть тот якорь, который вытягивает меня к свету и не дает погрузиться в полное отчаяние.

– Привет «слоник». – поздоровалась я с псом когда он ткнулся своей диназавроподобной мордой мне в живот ожидая когда же его погладят.

Я потрепала его по холке, погладила макушку и на мгновение притянула к себе его могучую шею. Собака терпеливо сидела передо мной, возвышаясь чуть ли на целую голову и только непослушный длинный хвост продолжал извиваться в неведомом танце, выдавая эмоции его обладателя.

Потом он вскочил и начал гарцевать вокруг меня словно пони, подпрыгивая от нетерпения и желания что бы ему, сейчас же уделили внимание.

«Вот энерджайзер.» - промелькнула мысль.

– Все нормально? – нейтральным голосом поинтересовалась мама появившаяся из кухни.

Бросив в ее сторону осторожный взгляд, я устало ответила, что все нормально.

– Что не так? – вдруг зацепилась она.

– Мам все нормально. Снова повторила я, желая чтоб, меня скорее оставили в покои.

– Ты сейчас на меня таким зверем посмотрела, что я уже не уверенна, что все нормально. Тебе на работе опять настроение испортили? Только не вымещай на мне свое раздражение, пожалуйста, я перед тобой ни в чем не виновата.

– Мам я же сказала что все нормально. – уже более жесткая интонация, а в душе начинает вскипать невидимая лава.

– А то я не вижу с каким раздражением ты ко мне обращаешься.

– Мам, хватит! – зыркнула я в ее сторону. – Оставь меня в покое, прошу тебя.

– Не затыкай мне рот! Ты пока еще живешь в моем доме.

– Да и при этом приношу в него деньги. – буркнула я исподлобья, гладя собаку по шеи. Учитывая, что она на данный момент не работала, претензия была обоснованна.

– Если тебе что-то не нравится, можешь собирать манатки и катится на все четыре. Я не кого не держу. А то ишь-ты, попрекает она меня. Ты как-то забыла о том, что я тоже приносила деньги и не на что не жаловалась когда ты сидела без работы.

Именно по этому я все еще здесь, а не сбежала из этого ада и не оставила тебя со всеми твоими кредитами, коммуналкой и долгами. – мысленно добавила я. В такие моменты я ненавидела свою совесть, и чувство долга за то что они у меня вообще есть.

– Мам, пожалуйста, хвати! – уже повысила, я голос еле сдерживая рвущиеся эмоции.

– Не смей орать на меня! А то сейчас быстро врежу по морде, чтоб знала, что мать надо уважать! Что, думаешь если ты уже выросла, не смогу с тобой справится еще как, смогу.

– За что тебя уважать? – крикнула я в ответ. – За то что ты меня постоянно обзываешь, матерными словами, называешь уродом при каждом удобном случае, когда мы ссоримся?

– Сколько в тебе ненависть! Посмотри на себя. – с призрением смотрела она на меня. – За что ж ты меня так ненавидишь? За то, что родила тебя? Хотя лучше б аборт сделала. За то, что не сдала тебя в детский дом? Хотя надо было. Меньше бы проблем на мою голову было!

У меня защипало в глазах, словно со стороны я наблюдала приближение надвигавшегося на меня нервного срыва.

Вскочив с тумбы, я бросилась вон из дома, лишь пес кинулся за мной, а вдогонку мне донеслось..

– Думаешь только о себе. Даже не спросила, а ел ли Амулет? Все на мать скинула, а я тебе не прислуга..

Остальное, я уже не слышала, вылетев за ворота оставив собаку во дворе.

В слепой истерике я бежала вниз по улице, не замечая ничего вокруг.

Дождь все не прекращался, и даже наоборот усиливался.

В начале двенадцатого ночи уже никого не было. Я неслась, не разбирая дороги перепрыгивая через лужи, пытаясь, избавится от режущей, словно острый нож боли, избавится от всех воспоминаний, убрать все эмоции.

По щекам нескончаемым ручьем текли слезы, мокрые волосы прилипали к лицу, и одежде, закрывали частичный обзор.

Из-за полного отчаяния в голове билась лишь одна мысль. Господи лучше б, я умерла!

Но Бог, словно насмехаясь, лишь усилил и без того беспощадный дождь.

Вдруг откуда-то с боку раздался дикий визг тормозов, затем сильный удар и дикая боль во всем теле и снова удар, а затем такая умиротворяющая темнота.

Кажется, на этот раз Бог меня услышал…

Очнулась на мгновение, в реанимационной машине скорой помощи. Надо мной возвышались двое медиков.