Я закрываю глаза, когда его язык проникает мне в рот. Он расстегивает мой ремень безопасности и усаживает к себе на колени. Прижимается своим лбом к моему.

– Мне пиздец как понравилась каждая секунда твоего выступления.

Я чувствую, как он гладит меня по спине, и я вздыхаю, надеясь, что он чувствует, как я хочу его, что он понимает, как озадачил и обидел меня, отказав мне вчера на озере.

Он запускает пальцы в мои волосы и наклоняет голову, чтобы поцеловать моё левое плечо, целует мою ключицу, он колеблется перед каждым поцелуем.

Никогда раньше меня не целовали так, чтобы я онемела от удовольствия. Вообще-то, меня никогда так не целовали. Его поцелуи были чувственными и медленными. Не теми дикими и грубыми, к которым я уже привыкла.

– Картер… – я откидываю голову, пока он целует меня в шею и расстегивает мою рубашку.

Он не отвечает. Шквал его мучительных поцелуев продолжается, и он уже расстегивает мой лифчик. Он кусает мой сосок, и я еле сдерживаю стон. Он обводит мои соски языком и притягивает еще ближе к себе так, что даже через одежду, я чувствую подо мной его член.

Опускаю руки на выпуклость его шорт, пытаюсь нащупать его руками, чуть ли не выдергивая его. Когда, наконец, у меня это получается, и я уже готова вытащить его член из шорт и получить то, чего я жду уже несколько недель, он хватает меня за руку.

– Хватит.

– Хватит? – спрашиваю я, задыхаясь.

Вздыхая, Картер отталкивает меня от себя. Молча, поправляет мой лифчик и застегивает рубашку. Я стараюсь дышать ровно, пока он приподнимает меня и усаживает на пассажирское сидение.

– Пристегнись, – Картер заводит машину и ждет.

Я качаю головой, стараясь не замечать боли в груди.

– Сейчас же, Эмерланд.

Застегиваю ремень и откидываюсь на сиденье, смотря прямо перед собой.

Я его совершенно не понимаю. Он постоянно, направо и налево выкидывает разные финты, но это? Это конец.

Меня никогда, никогда, так часто не отвергали. Сегодняшний вечер был последней каплей. Я больше не буду с ним общаться. Между нами все кончено.

Не смотрю в его сторону пока мы едем до Блайта. Хочу, чтобы эта ночь закончилась, чтобы я забыла его и все, что с ним связанно. Это его «я хочу-не хочу тебя».

Лия рассказывала мне о таких придурках как он. Она говорила, что если мужчина отвергает тебя в моменты, когда он на взводе, то он либо гей, либо ты вообще его никогда не интересовала.

Мне действительно стыдно, что я не раскусила его раньше, потому что это очевидно, как никогда: Я ему не нравлюсь. Ему просто жаль меня.

Когда через полчаса мы останавливаемся у моего дома, я замечаю, что у дома припарковано много машин. Чуть позже я вспоминаю, что сегодня вечер изучения Библии.

Опуская окно, открываю свою дверь сама, пока Сказочный принц не успел выйти из машины и открыть мне дверь. Я хлопаю дверцей машины.

– Спасибо за очередную никуда не ведущую сессию поцелуев. Теперь мне придется оттрахать себя руками. Не звони и не пиши мне больше.

Разворачиваюсь и спешу к дому, не обращая внимания на то, что он зовет меня.

К моему облегчению, входная дверь открыта, и я проскальзываю внутрь. Я оказываюсь перед моими бабушкой с дедушкой и их гостями, и все смотрят на меня.

– О, Эмерланд! – Вирджиния складывает ладони вместе. – Думаю, вы все знаете мою внучку – Эмерланд. Её часто нет дома, так как она работает далеко от дома, в «Закусочной Флорентины», что в Талапасе. Мы с Генри очень ею гордимся. Она очень много работает, и я уверена, что она нашла работу благодаря тому, что мы все усердно молились об этом.

– Слава тебе, Иисусе! – произносят они хором.

О, Боже…

– Спасибо вам всем за мм... ваши молитвы.

Они молча улыбаются и продолжают смотреть на меня.

– Пойду наверх, – обращаюсь я к Вирджинии, – я устала.

– Конечно! Конечно! – она жестом отпускает меня, а сама поворачивается к остальным. – Так, где мы остановились? Ах, да! Презервативы используют во время секса, а сексом могут заниматься только женатые люди!

– Слава тебе, Иисусе!