Шрифт:
— Вон! — еще раз гневно произнесла царица.
— Куда я пойду? Пожалейте. — Оспа беспомощно обвела глазами окружавших царицу жителей и вдруг увидела меня. «Узнала», — сразу понял я по ее лицу и, уже не таясь, шагнул прямо к Болотной Лихорадке.
— Владычица болотных жителей! — я тряхнул головой, чтобы громче зазвенел колокольчик на моем синем колпаке, и немного помолчал, чтобы она обратила на меня внимание.
Болотная Лихорадка откинулась назад и задвигала гусиной шеей. Видимо, раздумывала, что сделать со мной. А я продолжал:
— Отдай нам солнце. Не отдашь — мы осушим болото и всех вас изведем.
— Хи-хи-хи! — тоненько засмеялась Болотная Лихорадка.
— Без солнца люди болеют и поэтому не смогут осушить болота. А вот на тебя… на тебя напустим все болезни. Ты у нас попляшешь…
— Не боюсь я ваших болезней. Тра-ля-ля! Тра-ля-ля! Я тряпичная кукла, и мне болезни не страшны: ни Ангины, ни Бронхиты, ни Коклюши…
— Гоните его в шею. Что возьмешь с тряпичной куклы! И Оспу гоните. От нее тоже толку нет! — приказала болотная царица.
Несколько рук схватили меня и Оспу, поволокли к двери и швырнули на лестницу. Мы с Оспой пересчитали все ступеньки крыльца. Моему тряпичному телу, конечно, ничего не сделалось, а старая Оспа, у которой, видно, не осталось живого места, охала и никак не могла подняться. Я даже забыл, что она враг, болотная жительница, так жаль мне ее стало, и я помог ей подняться. Все так же охая, Оспа побрела по улице. Я шел рядом, поддерживая ее, и думал про себя: «Кто знает, может быть, именно она, так жестоко обиженная владычицей, поможет мне найти солнце».
НОЧНЫЕ ГРАБИТЕЛИ
Мы прошли одну улицу, свернули на другую. Оспа от сильной боли и огорчения, видимо, ни на что не обращала внимания и не замечала моей помощи. Она шла машинально дорогой, которая ей была знакома. Подходя к одной из землянок на самом краю улицы, она вдруг остановилась как вкопанная. Проследив за ее взглядом, я понял, что она смотрит, как возле землянки суетятся мыши, вытаскивая посуду, мебель и белье.
— Что они делают? — воскликнула Оспа.
— Не знаю, — ответил я, хотя этот вопрос был обращен не ко мне.
Оспа взглянула на меня, и я увидел на ее глазах слезы.
— Они грабят мое добро. Это мой дом. — Как будто забыв об ушибах, она рванулась к двери и загородила мышам дорогу.
— Прочь отсюда, разбойники! Я здесь живу.
— Раньше жила, — ответила толстая старая мышь. — А теперь мы здесь будем жить. Нам Болотная Лихорадка разрешила.
— А я куда?
— Иди на все четыре стороны. Не мешай. — И толстая мышь щелкнула зубами.
Я схватил камень и запустил им в толстую серую мышь. Она взвизгнула и убежала. Испуганные мыши разбежались, осталась только одна, с отрубленным хвостом.
— Все равно ей, Оспе, не жить здесь, — пискнула она. — Болотная Лихорадка не разрешит. Пусть возьмет хоть теплую шаль, пока все не растаскали.
Оспа набросила шаль на опустившиеся плечи и пошла прочь.
— Зачем ты уходишь? — спросил я. — Ведь я разогнал мышей. Живи.
— Болотная Лихорадка все равно выгонит, — повторила Оспа слова мыши. — Но я ей отомщу… Ты мне поможешь? — Голос у Оспы стал будто крепче, и даже ступать на больную ногу она стала увереннее.
— Конечно, помогу! — радостно воскликнул я и бережно подхватил старую Оспу под руку.
Я осторожно вел ее по улице. Мне хотелось сохранить то доверие, которое оказала мне Оспа, и с ее помощью найти солнце. Другой возможности у меня не было…
Наступил вечер, а я и Оспа все еще бродили между неприветливыми хижинами. Стал накрапывать дождик. Оспа куталась в свою шаль и никак не могла согреться.
— Пойдем попросимся ночевать вот в этот дом, — позвала она меня. — Здесь живет подруга моего детства.
— Пойдем, — согласился я.
Оспа постучала. За дверью раздались шаги, и испуганный голос спросил:
— Кто там?
— Это я, Оспа, — откликнулась моя спутница. — Пусти переночевать. Меня из дома выгнали.
— Не могу я… От тебя отказалась владычица болота. Она мне не простит, если дознается.
— Пойдем, — потянула меня Оспа за рукав и постучалась в соседний дом.
— Не пустим тебя, — ответили там. — Ты не нужна царице болезней. Значит, и нам не нужна.
А в третьем и объяснять не стали.
— Уходи, пока бока целы, — закричали на нее.
Больше Оспа не решалась никуда стучаться. Мы бродили с ней по тихим улицам. Она совсем выбилась из сил, еле передвигала ноги. И тут на нас свалилось новое несчастье. Нам вдруг зажали рог, связали по рукам-ногам, бросили на мостовую, обшарили. С Оспы сняли теплую пуховую шаль-единственное ее достояние, а мне дали подзатыльник.