– Пожалуйста, не убивай меня! – всхлипнул Бишоп.

Я вспомнила то, что этот парень говорил про нас. Мне не хотелось, чтобы он оказался прав, поэтому я лишь ударила его со всей силы. Врезала так, что послышался хруст, и он осел на пол. Потом, для верности, выстрелила ему в шею дротиком, и он повалился.

Вернувшись бегом к штативам с антидотом, я сгребла их, выскочила из лаборатории и понеслась по коридору. Он по-прежнему пустовал, и через секунды я уже распахнула дверь на лестницу.

По ступеням вприпрыжку, со смехом спускались рибуты. Все были в шлемах и боевом снаряжении, и я не увидела в этой ораве ни одного охранника.

Я затесалась в толпу и позволила потоку увлечь меня вниз. Здание сотрясалось от взрывов и выстрелов, но ликование ничуть не уменьшилось. Я тоже не могла сдержать ликующей улыбки.

До свободы оставался шаг.

Когда мы очутились на цокольном этаже, я увидела в дымном вестибюле тела офицеров – мертвых или вырубленных. Прижав к груди штативы, вместе со всеми я выбежала в заднюю дверь. Утреннее солнце обожгло глаза; я сощурилась и устремилась по траве к деревьям, за которыми оставила Каллума.

Сразу слева были припаркованы два больших челнока КРВЧ. Перед одним стояла Адди, она помогала рибутам, направляла их по местам. Увидев меня, она просияла. Крови на лбу, к моему великому облегчению, больше не было.

– Давай их сюда! – метнулась она ко мне. Я сунула ей штативы и выдернула один шприц-тюбик для Каллума. – Тащи его живо, пора взлетать!

Адди поспешила назад к челнокам, а я бросилась к забору и, схватившись за металлическую сетку, вмиг перемахнула его. На другой стороне, не останавливаясь, я влетела в подлесок, перепрыгнула через лежащее бревно, крепко сжимая в руке антидот. Вот и яма. Я быстро разгребла листья и отшвырнула ветки.

Каллум лежал, подтянув колени к груди; глаза его были приоткрыты. На мое появление он никак не отреагировал, даже не пошевелился.

Я спустилась в яму и усадила его. От него осталась лишь жалкая оболочка.

Я вонзила в плечо иглу и ввела жидкость.

Ничего не произошло.

Минута – а дальше будь что будет. Я отмела все прочие варианты, развязала его и плюхнулась ему на колени. Положила ладони на щеки; тишину нарушали только мои отчаянные попытки раздышаться. Он качнул головой и уставился мимо меня в пустоту.

– Каллум, – прошептала я, ласково перебирая его волосы.

Вдруг уже поздно? Вдруг это не тот препарат? У меня перехватило горло, и я сжала губы, чтобы подавить крик. Вдруг тот человек подсунул мне что-то другое? Или…

Каллум резко втянул воздух и вскинул голову. Потом несколько раз моргнул, и внезапно цвет его лица снова стал прежним.

Из груди у меня вырвался смех, больше похожий на всхлип. Я обняла Каллума за шею и припала к нему губами. Я целовала его щеки, пока он тоже не рассмеялся.

Потом заглянула в глаза:

– Как ты себя чувствуешь? Теперь все хорошо?

Его лицо расплылось в улыбке. Заразительной, счастливой, полной надежды – моей любимой. Он кивнул, подался ко мне и прикоснулся губами к моей щеке:

– Ты в курсе, что бываешь удивительно хороша?

Я прыснула, чмокнула его еще раз и вскочила на ноги:

– Нужно выбираться отсюда.

Впившись пальцами в землю, я выпрыгнула из ямы и повернулась помочь Каллуму. Но он уже вылез сам и стоял, расширенными от удивления глазами глядя на развернувшееся перед ним зрелище.

Через лужайку бежали рибуты, на земле в беспамятстве лежали офицеры. Стены здания КРВЧ были изрешечены пулями. Из нескольких окон верхних этажей валил дым.

Я взяла Каллума за руку, мы выбежали из-за деревьев, перескочили через забор и ринулись вперед по траве.

– Заходим! Заходим! – вопила Адди. – Дружно, живее!

Тони и остальных повстанцев нигде не было видно, и я задержалась возле Адди по пути во второй челнок.

– Тони! – крикнула я.

– Он ушел. Они справились. – Она захлопнула заднюю дверцу челнока и бросила мне пеленгатор. – У меня есть еще один на борту.

– Спасибо. – Я передала пеленгатор Каллуму, открыла дверь кабины второго челнока и жестом велела ему садиться.

– Ты умеешь летать?

– Залезай и помалкивай, – со смехом ответила я.

Он сел на пассажирское место, и я сразу захлопнула дверь. Приборная доска была очень похожа на схему, нарисованную Тони. Рычаг по центру поднимал и сажал челнок, кнопки с обеих сторон предназначались для шасси и связи. Кто-то успел завести двигатель, и лампочки уже горели: все было готово к взлету.