А потом проклятый черный туман вновь заполнил голову, и прекрасный вой Брата превратился вдруг в тупой рев белого медведя.

«Я зол!

— ревел медведь. —

Зол! Зол!»

Как и все медведи, этот тоже был не мастером разговаривать, так что просто повторял без конца одно и то же.

Над головой у Волка послышалось царапанье. В глаза больно ударил свет. Затем у него перед носом закачался знакомый кусок березовой коры. Потом кусок бересты опустился и замер на камнях. Волк тут же слизнул влагу, которая там была.

А странные бесхвостые все смотрели на него сверху. Он чуял, как они смущены и боятся. И тот полувзрослый самец все наклонялся вниз, так что при желании Волк мог вполне на него и броситься, и все повторял ворчливо-жалобным тоном: «Это же я, брат! Я!»

Этот голос…

такой знакомый…

звучал так успокоительно, так приятно! Истерзанному болью и страданиями Волку казалось, будто к израненным подушечкам его лап прикладывают прохладную целебную глину…

Но, может, он, Волк, уже оказался

в другой Жизни?

В той, куда порой попадал во сне? Может быть, очнувшись, он опять окажется один в этом вонючем Логове?

А может, это просто очередной обман, затеянный теми противными бесхвостыми?

Но молодой бесхвостый самец склонялся все ниже и ниже к нему. И Волк видел короткую шерсть у него на голове — она была гораздо короче, чем у Большого Бесхвостого Брата, — но видел он и обожаемое плоское лицо, и ясные волчьи глаза…

Душа его была смущена. Он понюхал протянутую к нему лишенную шерсти переднюю лапу бесхвостого. Лапа

действительно

немного пахла Большим Братом — но Волк все же не был уверен. Может, ему надо ее лизнуть? Или укусить?

На всякий случай Волк предупреждающе зарычал, и Торак отдернул руку.

— Он тебя не узнает, — обреченно сказала Ренн.

Торак стиснул кулаки.

— Ничего, узнает! — Он не мог отвести глаз от этой мерзкой грязной норы. Пожиратели Душ еще заплатят за это! И даже если на это уйдет вся его жизнь, он не оставит их в покое. Он станет охотиться на них; он загонит их, как дичь, и заставит заплатить за то, что они сделали с его Волком!

— Сколько у нас еще есть времени? — спросила Ренн, возвращая его к реальной действительности. — И где сейчас Пожиратели Душ?

Торак покачал головой:

— Мы сейчас довольно далеко от каменного леса, оттуда нас не услышать; сейчас, судя по тому, что говорила Сешру, они отдыхают. Вряд ли они придут сюда до… ну, скажем, до завтра, когда, вновь собравшись с силами, все-таки откроют ту Дверь. Но это только моя догадка.

Ренн мрачно кивнула и сказала:

— Одно мне, по крайней мере, совершенно ясно. Далеко нам с больным Волком не уйти. Ему нужна еда и лечение. И поскорее.

Развязав свой мешочек с припасами, она достала кусок тюленьего жира и бросила в яму. Волк проглотил его не жуя.

— Хорошо, что ты догадалась принести поесть, — сказал Торак.

— Сейчас, погоди. У меня есть для него и кое-что еще, — быстро пробормотала Ренн и, вытащив из ямы берестяную плошку, высыпала в нее горсть каких-то маленьких темных шариков из своего мешочка. Потом снова опустила плошку в яму, и черный нос Волка задергался. Он с трудом поднялся и старательно обнюхал темные шарики. — Это сушеная брусника, — пояснила Ренн.

И Торак впервые за много дней широко улыбнулся. Потом снова посмотрел на Волка, и улыбка его погасла.

— Он ведь поправится? Да?

Он видел, как Ренн старается ободряюще улыбнуться ему в ответ.

— Но… Ренн, — запинаясь, пробормотал он, — не может же все это быть настолько плохо!

Она взяла плюющийся смолой факел и посветила в нору.

— Ты только посмотри на его хвост!

Волк свирепо прорычал: «Держись подальше!»

Торак присмотрелся и похолодел. Конец лохматого серебристого волчьего хвоста весь слипся от высохшей крови; но не вид крови наполнил ужасом его душу, а покрытая слизью зеленовато-черная плоть, которая пятнами просвечивала сквозь шерсть. И от нее явственно несло гнйлью.

— Да, это она, черная гниль! — горестно покивала Ренн. — Она постепенно отравляет все тело, как если бы тебя изнутри ели… какие-нибудь вредные червяки.

— Но, может, когда мы вытащим Волка наружу, на снег, ему станет лучше?

— Нет, Торак, нет. Эту болезнь нужно остановить прямо сейчас, иначе будет поздно!

Он понимал, что она имеет в виду, но боялся произнести это вслух.

— Но ведь должно же быть какое-то средство! Ну, что еще можно для него сделать? В конце концов, ты ведь и колдовать немного умеешь, да?