Когда способные представительницы женского пола узнают, чего традиционно от них ожидают на испытаниях, они подключают дополнительные объемы рабочей памяти и эмоциональные центры мозга (в миндалевидном теле), чтобы справиться с этой негативной информацией65. Эмоциональные центры мозга активизируются в противостоянии пессимистичным и тревожным настроениям, возникающим из-за стереотипа. А если девушкам не говорят об этих стереотипах, указанные эмоциональные центры мозга остаются неактивными. Когда мозговая деятельность вместо полной концентрации на решении логических и математических задач перераспределяется еще и на контроль тревожных состояний, девушка в ходе тестов имеет более ограниченные интеллектуальные ресурсы, которые она может направить на рациональную мыслительную деятельность. В итоге ее результаты снижаются.

Если полностью положиться на результаты трудных и напряженных тестов, к которым относятся стандартизированные академические тесты в США, и делать на их основе выводы, которые Саммерс озвучил на заседании Американского национального бюро экономических исследований, то не будет учтено, какие навыки и способности выявляют эти тесты и применимы ли эти измерения в равной степени ко всем испыту­емым. Ответы на эти вопросы (а они до сих пор неизвестны после 60 лет споров) дадут нам более взвешенный и реалистичный взгляд на различия между полами в способностях к математике и точным наукам.

Раннее развитие

Большинство психологов и ученых, занимающихся мозгом, не имели бы ничего против заявлений Саммерса, например, о том, что способности к математике и точным наукам у людей врожденные и основаны на их восприятии пространства, объектов и чисел, которое формируется очень рано. Вопрос в том, сильнее ли эти способности проявляются у мальчиков или у девочек.

Один из способов проверить правильность заключений Саммерса — выяснить, одинаково ли распространено наличие у детей развитого пространственного воображения, одного из краеугольных камней способностей к математике. Или в науке есть серьезные доказательства того, что мальчики и девочки от природы по-разному одарены математически? Несколько лет назад Сьюзен Левин, моя коллега по университету Чикаго, возглавила большой проект, направленный на прояснение этого вопроса.

Сьюзен и ее команда провели эксперимент с более пятьюстами второ- и третьеклассниками из школ района большого Чикаго, попросив их выполнить ряд заданий на пространственное воображение66. Одно из них, под названием «Заполни квадрат», подразумевало, что дети должны из четырех вариантов выбрать одну фигуру, которая при совмещении с фигурой под определенным номером в левой стороне рисунка должна дать квадрат.

Цель

1)

2)

3)

4)

Задание «Заполни квадрат»67

Как вы видите, задание подразумевает, что ребенок должен мысленно повернуть фигуры в правой части рисунка вокруг своей оси, чтобы добавить недостающую часть в квадрат слева.

Способность к быстрому мысленному изменению положения объектов важна для успеха в математике, да и в повседневной жизни. Вспомните, как вы должны поворачивать запомненные изображения карт, чтобы определиться, в каком районе города вы находитесь. Или мысленно прикидывать расположение вашей машины в пространстве при парковке вдоль обочины. Левин и ее коллеги решили проверить, проявляются ли различия в таких способностях уже у детей. Но действия ученых на первый взгляд могли показаться несколько странными. Они посмотрели на проблему сквозь призму дохода семей, в которых росли маленькие участники эксперимента, или, по-научному, их социально-экономический статус. Логика рассуждений Левин была такова: если различия в способностях к пространственному воображению у мальчиков и девочек врожденные, то первые всегда должны лучше выполнять контрольные задания. А если мальчики проявляют себя лучше девочек, только когда принадлежат к семьям с определенным уровнем доходов, то тезис о врожденности пространственного воображения трудно убедительно доказать. Если признать, что такие способности у детей возникают с рождения, то никакой связи с состоятельностью их семей они иметь не должны.

Исследователи разбили детей на три группы: из семей с низкими, средними и высокими доходами. В 2000 году средний годовой доход семьи из четырех человек в районе Иллинойса составлял 46 064 доллара. Группа со средними доходами принадлежала к семьям, которые зарабатывали от 39 373 до 50 733 долларов в год. Дети, принадлежавшие к группе высокого социально-экономического статуса, жили в семьях с годовым доходом 59 124–124 855 долларов. К группе семей с низким доходом относились дети, чьи родители получали 19 371–26 242 доллара. Ученые позаботились о том, чтобы в каждой группе мальчиков и девочек было поровну.

По усредненным результатам во всех группах мальчики в целом опередили девочек. Но когда Сьюзен проанализировала всё более тщательно, то с удивлением обнаружила, что заметный разрыв в способностях в пользу мальчиков был характерен только для групп детей, которые принадлежали к семьям с самыми высокими доходами. Мальчики и девочки из беднейших семей показали себя одинаково плохо.

Какие выводы можно сделать? Как мальчики, так и девочки из бедных семей выполняли задания так плохо, что выявить различия оказалось невозможно. Сьюзен пошла дальше и нашла более или менее положительные результаты у детей с низким социально-экономическим статусом. Оказалось, что их показали школьники, оканчивавшие второе полугодие третьего класса. Левин сравнила их с похожими результатами детей из групп со средними и высокими доходами. Оказалось, что такие же результаты продемонстрировали ученики второго полугодия второго класса. Разница в возрасте составляла почти год. Несмотря на общую сравнимость результатов этих групп, Сьюзен обнаружила и еще один нюанс: среди детей из семей со средними и высокими доходами сохранялось то же неравенство между мальчиками и девочками.