Ассистенток каждые четыре дня.

И дело вовсе не в его характере, нет. Просто почему-то все люди, что его окружали, были ужасно глупыми. Даже Клео, но она предпочитала скрывать свою глупость за молчанием, а остальные не желали держать язык за зубами и ежедневно его расстраивали.

– Рассел…

– Всё, мне некогда. Видимо дальше поведу сам, остановись! Пока.

Клео едва открывает рот, чтобы попрощаться, когда на том конце раздаются короткие гудки.

– И я тебя люблю… - прижав трубку к шее, Клео несколько секунд бездумно взирает на люстру в форме хромированного ветвистого шара с галогеновыми лампочками внутри, что могли менять свет от нежно-жёлтого к тёмно - зелёному.

Она прищуривается, делая вид, что детально изучает вазу, набитую хрустальными шариками, пытаясь отключиться от реального мира с помощью гудков телефона.

Где-то в подсознании раздаёт тонкий писк, умоляющий положить трубку, а вдруг ей кто-то звонит?

Клео заставляет себя вернуться в реальность. Теперь сидеть часами в забвении телефонных гудков небывалая роскошь.

Отключившись, девушка кладёт трубку на стол перед собой и устремляет на неё суровый взгляд.

Прижав ладони к подбородку, Клео несколько минут не сводит пристального взгляда с источника криков Рассела.

Лучше обвинить во всём телефон. Это он виноват.

Рассел не такой.

Медленно поднявшись, Клео направляется в спальню, пытаясь не напороться на новые статуэтки, что неделю назад привезла мама из Таиланда.

Странные женские фигуры, окрашенные в чёрный цвет, с огромными животами в безмолвии взирали на Клео с широко открытыми ртами.

Поёжившись, девушка прижимает руки к груди, пытаясь скрыть от них наготу.

Звонок телефона.

Внутри что-то едва слышно взрывается, расплываясь, горячим пятном по животу и охватывая бёдра.

Вдруг это Рассел? Решил извиниться за то, что нагрубил?

Решил вдруг стать романтичным, забыть о любимой поговорке и, бросив всё, приехать к ней, чтобы отвезти на работу?

Клео позволяет мечтам затуманить ей мозг и бежит обратно к столу, даже не замечая странных глиняных женщин, что пугали её ещё минуту назад.

– Да?

– Я так и знала, что ты дома!

Прижав ладонь ко лбу, Клео зажмуривается.

– Рокси, я буду через…

– Через миллион лет! – восклицает в ответ подруга.

Смешно.

Роксана добиралась из самого Гарлема, а оказывалась на работе раньше Клео.

Каждый божий день.

– Расслабься, я уже почти вышла, - Клео бежит в спальню, на этот раз её нога всё же задевает статуэтку разбухшей негритянки и та с грохотом падает на пол.

Резко остановившись, Клео с опаской оборачивается.

– Что это было? – голос Роксаны становится тихим, почти превращаясь в шепот.

– Кажется, я разбила мамину статуэтку, - подойдя ближе, Клео опускается на корточки.

Рука и левая грудь откололась, теперь негритянка казалась ещё более ошарашенной, кажется, ещё секунда и она начнёт тыкать пальцем в Клео и велеть вернуть её части тела на место.

– Клео…

– Я спешу! Серьёзно, всё, забыла.

– Джейми только бы повод найти, чтобы тебя опозорить, - бормочет Роксана.

В ухо ударяет трель телефона, раздражённо вздохнув, Роксана переключает линию.

У Клео есть несколько минут, чтобы, по крайней мере, выхватить вещи из шкафа.

К сожалению, на пути встаёт кровать с ножками отливающими перламутром, об одну из которых Клео ударяется и, кусая губу от боли, вновь продолжает путь к шкафу.

– Звонила твоя мама. Интересовалась, как там первый день дочки без неё?

Клео бьёт себя ладонь по лбу, и как она могла забыть о напутствиях матери в первый рабочий день по рабочему номеру.

– Чёрт, я совсем забыла…

– Клео, - устало вздохнув, подруга понижает голос до едва слышного шепота. – У меня такое ощущение, что всё это тебе не нужно.

– Что? Нет! – Клео отвечает, пожалуй, слишком громко, даже в ухе начинает звенеть.

Вырвав из шкафа, точно изо рта кровожадного монстра, тёмно-синее платье из кружева и тюли, Клео довольно улыбается.

– Я скоро буду.

– На дороге пробки десятибалльной шкалы.

– Я тебе перезвоню, - бросив телефон на постель, Клео поспешно натягивает нижнее бельё, когда на глаза попадаются папки с документами Рассела.

Она застывает на мгновенье, только сейчас понимая, как много его работы в её квартире.

Его папки около постели, на подоконнике, на диване в гостиной, на полке в ванной, на кухне…

Слишком много. Слишком много Рассела, разбросанного цифрами по листкам формата A4.