– Можно! – восклицает Эвелин, ударив ладонью по столу, от чего кажется, по всему кабинету Ледяной королевы проходит рябь – Ребёнок точно такой же, как любой клиент. Вредный, испорченный, не сговорчивый и не знающий, чего он хочет.

В глазах Эвелин мелькает презрение и Клео видит, как по её маске идёт трещина.

– Я дала тебе всё. Я дала тебе жизнь, образование, работу. Как ты можешь говорить о том, что тебе нужна другая мать? Не надо рассказывать про ласки и объятия, научишь жить в реальной мире Клео. Я растила тебя одна, у тебя никогда не было отца, и это твоя благодарность?

– За что мне тебя благодарить? За то, что однажды вечером ты решила, что тебе мало подчинённых, ты хочешь контролировать не только рабочее пространство человека, но и всю его жизнь, так и появилась я.

– Ты сама это допустила, - Эвелин сухо улыбается, пытаясь контролировать ярость. – Ты сама позволила мне управлять своей жизнью, потому что ты слабая. Слабая, жалкая девчонка и ты никому не нужна, кроме меня.

– Я никогда не была нужна тебе мама, - Клео пожимает плечами, подаваясь вперёд. – Хватит твоих масок. Ты помнишь, когда ты разговаривала с человеком? По-настоящему, без всех этих отработанных фраз, движений и улыбок?

– Клео, - Эвелин нервно смеётся, разводя руки в стороны. – Это наш мир. Мы не можем просто разговаривать с человеком. Никого не интересует, что ты говоришь. Ты идеализируешь людей, а никому нет до тебя дела. Даже твоему будущему избраннику, будь это Рассел, или кто-то другой. Вы вместе, лишь удачный симбиоз. Деньги, продолжение рода и раздельный отдых, где вы сможете придаваться любовным утехам с другими. В нас нет гена любви, есть лишь гормоны, наркотики секса, ничего более. Видимо, ты одурманена чем-то из этого, раз не можешь рассмотреть за ними реальный мир. Ты отказываешься от лучшего, что могло с тобой случиться.

Задумчиво кивая в ответ, Клео тянется к чистым листам бумаги.

– Я хочу написать заявление. Пусть это будет правдой, твоей правдой. У меня будет своя.

Эвелин позволяет Клео взять два листа чистой бумаги.

Подхватив ручку, Клео расписывает их чернилами и Эвелин скрещивает руки на груди, слушая скрип ручки и о бумагу.

Какая чушь.

Видимо в частной школе, по литературе позволяли читать слишком много любовных романов.

Только они могли вскружить голову ей такой глупостью.

– Ты ещё пожалеешь о своём решении, - Эвелин усмехается, представляя Клео на кухне в старом фартуке и ребёнком подмышкой. – Однажды, когда ты будешь спать в холодной постели, потому что тот, кого ты якобы полюбишь, бросит тебя, и где-то будет орать голодный ребёнок, а подниматься уже через два часа, пора на работу. Вот в этот момент, ты вспомнишь меня. Ты вспомнишь этот офис, этот кабинет, этих людей, что подчинялись любому твоему слову. Ты вспомнишь, как дизайнеры отдавали тебе свои платья, как ты ходила в лучшие рестораны и ездила на лимузине. Ты вспомнишь Рассела и поймёшь, что он был настоящим мужчиной. Только ничего уже будет не вернуть, Клео.

Протянув Эвелин бумаги, Клео бросает ручку на стол.

Взгляд её дочери такой же стеклянный, как и двери, ведущие в кабинет Эвелин, что навсегда закроются для неё.

– Ты будешь никому не нужна. Я не приму тебя обратно, Рассел женится, никто не захочет тебя знать.

– Видимо, такова моя цена, - пожав плечами, Клео улыбается.

Судорожно втянув воздух, Эвелин вырывает бумаги у неё из рук.

Первое исписано заявлением с просьбой об увольнении, а второе…

– Что это? – недоумённо нахмурившись, Эвелин перечитывает текст ещё раз, пытаясь осознать суть написанного.

– Я хочу назначить Джейми главным редактором. Не волнуйся, порно с её участием мы удалим из интернета. Я знаю одного компьютерного гения, он что-нибудь придумает и никто не узнает.

С шумом сглотнув, Эвелин замирает, переведя взгляд на дочь.

– Я скажу ей, - поднявшись, Клео подхватывает пальто и, подойдя к двери, оборачивается.

Она словно оказалась в своих самых смелых мечтах.

Изумлённая Эвелин, её потерянный контроль и бессилие.

– До свидания Эвелин, желаю вам всего хорошего.

~***~

Какая же ты жалкая.

Поджав губы, Джейми отодвигает от себя телефон и кладёт голову на ладони.

Он занят на работе, как обычно занят, а ты как обычно одна.

Из глаз капают глупые слёзы, и Джейми смахивает, их, резко выпрямившись.

Она не имеет права плакать в офисе, вот так просто за стеклянными стенами, где её могут увидеть.

Хотя, какая разница?

К ней всё равно почти никто не заходит, Алисия высокомерно обходит её уголок стороной.