— Невеста? В-вампир? — выкрикнула она, борясь за то, чтобы вырвать свои запястья из его хватки. — Постой, подожди!

Он заметил пульс, трепещущий на ее шее. Его клыки удлинились, чтобы коснуться той точки... он никогда не терял над ними контроля, они никогда прежде не пульсировали в такой жажде пронзить плоть. Ни один вампир не мог противиться этому искушению. Но Дакиец был способен подождать. По сравнению с его голодом, эта мысль была слишком слабой, чтобы оказаться услышанной.

Он склонился ниже, раскрывая губы, чтобы облизать ее шею, инстинктивно подготавливая ее к своему укусу. Чуть ниже ее ожерелья, мягкая, розовая кожа манила его.

— Я чувствую твой пульс на своем языке. Ах, твоя плоть... ее вкус так изыскан.

Если ее кожа была такой на вкус, то ее кровь будет просто божественной. Горячей, богатой, словно рай скользнет вниз по его горлу. Вот и все. Его самоконтроль исчез...

— Не кусай меня! — молила она. — Не причиняй мне боли! «Причинить ей боль?»

— Я не хочу причинить тебе боли... я не могу остановить этого.

— П-пожалуйста, не нужно.

«Ты собираешься укусить ее? Словно какой-то взбесившийся вампир? Ты же Дакиец, будь ты проклят богами!»

— Если у тебя есть какие-нибудь защитные силы, чародейка... используй их... против меня сейчас же! Останови меня.

Он услышал рыдание. Ощутил влагу на ее лице. Слезы? «Она плакала?» Ее маленькое тело дрожало напротив его, когда она прошептала:

— Я-я не могу ос-становить тебя.

Мысль о ней в таком бедственном положении оборвала его безумие. Каким-то образом он заставил себя остановиться и не вонзить в нее свои клыки. За маской ее глаза метались. «Метались вслепую?» Он помахал рукой перед ее лицом. Ничего.

Потом он вспомнил... органы чувств чародеек были практически такими же слабыми, как и у смертных. Здравый смысл шептал: «Твоя маленькая Невеста в ужасе, не может видеть в темноте, понятия не имеет кто в ее постели». Инстинкт кричал: «Отметь ее! Чтобы другой мужчина не смог взять то, что принадлежит тебе!»

Собрав всю свою силу воли до последней унции, он отпустил ее, отдавая свою награду. Она подскочила, отползая через кровать подальше от него, прижав покрывало к груди, ее глаза по-прежнему метались. Она не могла увидеть Треана, что бы там ни было. Она действительно думала, что он был Каспионом.

«Так что же она подумает обо мне, когда впервые окинет взглядом?»

Возможно, он не должен стоять там, на коленях, с обнаженной грудью и высыхающим семенем в брюках, когда она будет составлять о нем первое впечатление. Он поднялся, подхватил свое пальто и прикрепил меч обратно к бедрам. Его разорванная рубашка была больше непригодна к использованию.

— Поч-чему ты сделал это со мной? — прошептала она, ее маска съехала на бок. — Я тебя не знаю.

Она спрятала лицо в ладони. Он больше ничего не мог сделать, чтобы не касаться ее, не утешить. «Но я именно тот, кого она боится...» Он напугал свою Невесту. «Потому что я не Каспион». Еще одна причина, чтобы прикончить его.

Как взволнован, был Треан, когда нашел ее, как оптимистичен... вот только все это оказалось иллюзией, ее чувственный отклик предназначался для другого. Все, чем он занимался с нею, было запятнано. Когда она гладила член Треана, пока он не кончил, то верила что делает это для демона. Когда она шептала: «Ты же знаешь, что можешь делать со мной, что пожелаешь. Я твоя... я всегда буду твоей...»

При этой мысли его гнев поднялся с новой силой, его клыки снова заострились. Треан хотел, чтобы она сказала ему эти же слова, чтобы прошептала их ему на ухо. С ужасным проклятием он потянулся за свечой. Огонек вспыхнувшего фитиля заставил Беттину подпрыгнуть.

Когда свет от свечи смягчился, она увидела, что вампир отвернулся от нее, опираясь одной рукой о стену. Его голова была опущена, широкая спина приподнималась при каждом вдохе. Он вцепился пальцами в камни, борясь за контроль над собой.

— Ты ждала его этой ночью? — взревел он, ударяя кулаком о стену так, что во все стороны разлетелись осколки.

Она закричала, мгновенно юркнув под покрывало. Услышав это, он напрягся еще больше.

— Ты боишься меня. Ты не должна. Я никогда не причиню тебе боли, — выдохнул он. — Боги знают, если я еще не сделал этого...

— П-потому что я - твоя Невеста.

Это никак не укладывалось в ее сознании.

— Да.

— Ты - урожденный вампир?

Если так, значит, он не может солгать.

— На самом деле ты хочешь знать, не солгал ли я. Я не могу. В любом случае.

Его голос был глубоким, слова окрашены акцентом, которого она не узнавала.

— Ложь - непродуктивна и нелогична.

— Ох.

Она обнаружила, что ее слезы высохли. Страх, что так часто довлел над ее жизнью, отступил... и она не знала почему. Возможно потому, что этот вампир каким-то чудом сдержался и не укусил ее, несмотря на то, что она пробудила его... и вывела из себя. Его сдержанность немного ее успокоила.