Начальник заставы и присутствовавший при этом разговоре прапорщик Дергач переглянулись.

— Видите, Иван Петрович, — усмехнувшись, вымолвил Боря. — Устами младенца глаголит истина.

— Я не младенец! — сказал Санька и обиженно засопел.

— Не сердись, Сашок, — примирительно сказал Боря. — Ты молодец… Дело в том, что мы с Иваном Петровичем несколько минут назад точно такую же версию изобрели. Правда, без помощи мультфильма…

— Что теперь будем делать? — спросил Санька.

— Охранять границу, — спокойно ответил Боря и чуть охрипшим голосом добавил: — Усиленно…

Прошло несколько дней… Застава жила по обычному распорядку, но какая-то настороженность поселилась в душе каждого солдата. Все понимали, что последние события на границе — это только начало неведомой пока «игры», которую противник затеял на их участке. Ведь не зря же была придумана вся эта комбинация с собакой? Ведь что-то за этим кроется?

И когда в субботу вечером, как раз кино показывали, раздалась команда «Застава, в ружье!», она не была неожиданностью — ее давно ждали, к ней готовились.

За несколько секунд были сметены стройные шеренги табуреток, коридоры заставы наполнились грохотом сапог, лязгом оружия.

Санька во время сеанса сидел рядом с ефрейтором Ладушкиным. А кино, между прочим, про шпионов было. Только там, в фильме, острый момент подошел — тут тревога и грянула. Санька и Ладушкин еще успели переглянуться. Ефрейтор даже усмехнулся, будто хотел сказать: «Вот оно — началось!», но в следующее мгновение уже бежал к двери. А Санька прижался к стенке, чтобы не мешать солдатам, чтобы они быстрее выскочили, чтобы успели…

А когда Санька вышел из комнаты для отдыха, где кино показывали, то на заставе уже тихо было. Он пошел в узел связи. Вася Крюков, надев наушники, сидел у радиостанции. Он указал Саньке на стул, тревожно глянул в окно и сказал:

— Эх, скоро солнце за гору сядет. Тяжко будет.

— Какой участок? — спросил Санька.

— Седьмой. Там ущелье такое противное… Кошмар! — Крюков скорчился, горько покачал головой, потом добавил: — Наряд Воронова недалеко от седьмого участка в «секрете» сидел. Сейчас бегут туда…

Тут, видимо, в наушниках что-то зазвучало. Крюков даже ладонями прижал их плотнее к ушам. Потом повернул к Саньке вспыхнувшее ярким румянцем лицо и пересохшими губами прошептал:

— След! Воронов след обнаружил! Нарушитель идет. Понял?

Санька вскочил, бросился в канцелярию. Перед лейтенантом Васиным тоже стояла радиостанция, она была включена на прием — из динамика доносились голоса пограничников. По возбужденному взгляду Васина Санька понял, что дело серьезное.

— Тебе нельзя здесь находиться, — строго сказал Васин.

— Ну можно я хоть на наблюдательную вышку залезу?

— Давай! — отмахнулся от него Васин, — Только осторожнее.

Санька пулей вылетел во двор, подбежал к вышке, начал карабкаться по лестнице. Солдат, который нес на вышке службу — его звали Миша Петраков, — открыл люк. Санька, как чертик из ящика, выскочил на смотровую площадку.

— Ты чего? — удивленно спросил Петраков.

— След нашли. Лазутчик границу нарушил, — крикнул Санька и впился глазами в горный хребет, словно мог отсюда что-нибудь разглядеть.

— Тебе разрешили на вышку подняться?

— Разрешили. Лейтенант Васин разрешил.

И тут в лучах закатного солнца блеснуло какое-то странное облачко. Оно стремительно двигалось прямо к ним.

— Смотри! — взволнованно воскликнул Санька и указал рукой.

Но Петраков уже и сам увидел «это». Он оттолкнул Саньку от перил, сбросил с плеча автомат. Потом что-то загрохотало, град горячих гильз полетел прямо на Саньку. Одна из них больно обожгла щеку..

Оглушенный, испуганный, Санька сидел на шершавых досках. Петраков глянул на него, неуверенно произнес:

— Кажется, упал…

Он хотел еще что-то сказать, но в это время зазвонил телефон.

Петраков взял трубку.

— Товарищ лейтенант, шар летел, — сбивчивой скороговоркой доложил он, — По небу летел… со стороны границы. Да… Вроде что-то к нему привязано было. Вроде, сбил… Кажется, в роще… Есть.

Петраков положил трубку, немного помолчал, вытер пот со лба, потом вспомнил про Саньку, сказал: