В 2005–2014 годах в 48 (с 2011 г. – 49) государствах Африки южнее Сахары получили должности 55 президентов и премьер-министров, то есть менее одного лидера на страну за 10 лет. И это при том, что из-за косвенного влияния «арабской весны» за период 2010–2014 годов скорость смены руководства заметно возросла – до 0,77 лидеров на страну в пятилетку (по сравнению с 0,4 лидера на страну за предыдущий период). Эти данные демонстрируют, что персоналии у власти на континенте меняются крайне медленно. Более того, скорость смены руководства с затуханием протестной активности в странах Магриба будет иметь тенденцию к снижению.

С учетом этого дестабилизация политических режимов возможна, если последние еще не окрепли (переход власти произошел недавно) или, наоборот, «одряхлели» (лидер находится на посту долгое время и, возможно, сам уже не молод). В целом уход руководителей африканских стран с поста обусловлен тремя основными причинами: скоропостижной кончиной, нарушением этнического или религиозного баланса, давлением внешних сил. Последняя разновидность причин встречается все реже и обычно комбинируется с другими факторами. Дело в том, что авторитарные режимы в Африке могут быть вернейшими союзниками стран развитой демократии, поэтому наиболее часто вмешивающиеся в политические процессы континента державы не могут в полной мере реализовывать свою неолиберальную повестку дня. Напротив, нелиберальные государства с глобальными амбициями слишком привержены принципу невмешательства во внутренние дела, чтобы манипулировать масштабными политическими процессами в африканских странах.

Таким образом, политическая нестабильность наиболее вероятна в странах, где многолетние лидеры преодолели условную планку в 65 лет и где существуют крупные этнические (этнолингвистические, религиозные) группы, в значительной степени недовольные своим социальным положением. С учетом этого в зону риска попадают 13 стран, причем в четырех случаях явно присутствуют оба фактора.

С учетом интересов внешних игроков (прежде всего США и Франции) режимы в Джибути, Камеруне и Чаде останутся стабильными. В итоге к 2020 году велика вероятность драматического изменения политического ландшафта в Анголе, Зимбабве, Республике Конго и Эритрее. То есть в эпицентре перемен окажутся главным образом авторитарные режимы южной части Африки. Крайне неопределенная ситуация в ДРК, где президент Жозеф Кабила стремительно утрачивает популярность и одновременно пытается обеспечить избрание на новый срок. Продолжение правления Кабилы может вызвать открытое недовольство в западных провинциях страны.

Недавно пришедшие к власти силы в ряде африканских стран могут не удержаться. Под угрозой стабильность в пяти государствах. В Гвинее-Бисау президенту Жозе Вазу придется балансировать на грани противостояния с влиятельными кругами в армии, как и главе Мали Ибрагиму Кейте. В Центральной Африканской Республике временная администрация должна провести выборы в условиях, когда коалиция мусульманских группировок «Селека» не отказывается от претензий на руководство страной. Точки опоры во враждебной политической среде будет искать обладатель самой длинной фамилии среди президентов мира – лидер Мадагаскара (Эри Радзаунаримампианина). Дело в том, что руководитель острова победил на выборах, на которых было запрещено участвовать предыдущим президентам страны. Наконец, в Буркино-Фасо конфигурация власти после военного переворота определится в течение 2015–2016 годов. В целом большинство указанных государств находится в Западной Африке или является зоной преимущественных интересов Франции.

Таким образом, в среднесрочной перспективе политическая нестабильность вероятна на юге континента, а в краткосрочной – в странах в окрестностях Гвинейского залива. В ближайшее время предстоят тест на лидерство для Нигерии в Западной Африке и проверка на прочность на нынешних рубежах влияния ЮАР.

Помимо традиционной угрозы вооруженных конфликтов и активизации сепаратистских движений, в Африке существуют транснациональные преступные сообщества. Их деятельность традиционно относят к так называемым новым вызовам и угрозам (НВУ). Справедливости ради стоит отметить, что в иерархии проблем континента терроризм, пиратство или наркотрафик находится на высоком, но не первом месте. Однако именно сетевой характер этих явлений составляет главнейшую опасность: государственные и региональные границы не способны удержать их в пределах континента. По сути, борьбу с новыми вызовами и угрозами в Африке ведут глобальные державы, подталкивающие местные страны к более активным действиям.

Одна из причин скрытого сопротивления африканских элит в борьбе с НВУ состоит в том, что крайне сложно провести грань между добром и злом. Например, правящую партию ЮАР – Африканский национальный конгресс – ранее причисляли к террористическим организациям (в том числе в Вашингтоне). Аналогично выращивание наркотического растения чат на юге Сомали и пиратство на северо-восточном побережье этой же страны часто являются единственно возможным занятием для отдельных групп местного населения. В общем, в африканских реалиях транснациональные преступные сообщества нередко выступают партнерами государства на локальном уровне или даже подменяют государственный аппарат. Так что борьба с пиратством или терроризмом на Черном континенте отличается неторопливостью из прагматических соображений.

Терроризм в Африке южнее Сахары преимущественно осуществляется организациями с исламистской идеологией. Наиболее известное исключение из правила – угандийская Армия сопротивления Господа, исповедующая весьма оригинальный взгляд на христианство. Но акцентирование религиозной составляющей терроризма было бы ошибочным: большинство африканских террористических организаций возникли на почве этнических противоречий. Эти структуры отражают затаенное недовольство действующими политическими режимами и обильно используют религиозную и антизападную фразеологию. Всего пять организаций представляют опасность в краткосрочной перспективе, поскольку насчитывают более 1000 человек и обладают устоявшейся структурой. В среднесрочной перспективе не исключено появление новых крупных террористических группировок в регионе Сахеля и Великих Озер. О себе будут заявлять и более мелкие организации, хотя это будут скорее пиар-акции с поправкой на террористическую специфику.