– Я представляю вам обвинителя, который знает о моде все и даже немного больше, - верещал откуда-то взявшийся в комнате незнакомец в ярко-красном костюме и с синим шарфом, обмотанным вокруг шеи.

Султан в ужасе закрыл глаза руками, боясь взглянуть на незваного гостя. Сквозь пальцы он заметил, что тот наглец глаз с него не сводит, тщедушно улыбаясь и подмигивая.

– Эвелину Хромченко! – как приговор зачитал мужчина в красном.

Мурад застыл от ужаса, ожидая самого худшего.

– Добрый день, дамы и господа! – послышался незнакомый, но приятный и очень даже дружелюбный женский голос.

Султан убрал руки с глаз. На него смотрела симпатичная блондинка, так же во весь рот улыбаясь и раскланиваясь. Но что это значит? Как такое может быть? – не сводил Мурад глаз с телевизора. Как эти люди оказались в странном чёрном ящике. Снова происки шайтана? Голова шла кругом, казалось, ещё немного, и султан лишится чувств. Глубоко вздохнув и набравшись смелости, он привстал с кресла, решив выяснить это. Но вся решимость испарилась в один миг, как только блондинка исчезла, и появился вновь незнакомец в красном, больше отталкивающий, чем притягивающий. Мурад вновь сел на место. В это самое время исчезли и прекрасная дива, и незнакомый мужчина.

Вместо них сначала появилось облако пыли, затем послышался шум копыт, приближающийся всё ближе и ближе. Мурад напрягся, всматриваясь в то самое облако. И вдруг один за другим на него мчались вооруженные мечами всадники с грозными криками и свистом.

– Ааааа! – доносилось из динамиков «Samsungа».

– Ааааа!
– вторил султан.

Поднявшись с места, он, не раздумывая, схватил подушку с кресла – первое, что попалось ему под руку, и бросился на неприятеля. Удара тяжёлой подушкой, надо думать, плазма не выдержала, упав с полки навзничь, потянув за собой и шнур из розетки.

Мурад, ошарашенный, бросился в ванную комнату, забился в угол и накрылся Лининым халатом….

Глава пятая «Зависть»

– Привет! – Настя ступила на порог женской раздевалки для персонала магазина.

– Здорово! – поприветствовала её молоденькая симпатичная брюнетка, застегивающая последнюю пуговицу форменного жакета, на бэйджике которого красовалось имя, воспетое Пушкиным в знаменитой поэме, «Людмила». – Ты сегодня поздно.

– Да, на автобус опоздала, - пожаловалась Настя.

– Поторопись! Мымра уже здесь. Рвёт и мечет с самого утра.

– Критические дни? – усмехнулась Настя.

– Кто её знает, - пожала Люська плечами. – Настроение ни к чёрту – это факт. Светку Тропину домой отправила.

– Да ладно!

– Отвечаю!

– Чего так?

– Сказала, перегаром прёт.

– Ну, вообще.

– А Светка, у неё же днюха вчера была. В клубе всю ночь тусили. Прикинь.

– Ужас какой.

– Ну и я про то же! Поэтому говорю, поторопись, - кивнула Люська подруге, развалившейся на стуле в раздевалке.

Настя встала с места, открыла небольшой железный шкафчик, достала вешалку с формой, сняла свой цветастый сарафан, поменяв вещи местами. Через пять минут она уже улыбалась первым посетителям «рая для женщин» натянутой улыбкой в тридцать два зуба, предлагая свою помощь в выборе туалетной воды для возлюбленного, впаривая им по науськиванию той самой Мымры (то бишь администратора зала Веры) самый дорогой товар.

– Чего случилось? – улучив момент, когда довольная выбором покупательница намылилась к кассе, Люська подошла к Насте. – На тебе лица нет!

– Да, как всегда, с матерью поругалась.

– Чего на этот раз?

– Да как обычно, - отмахнулась Настя. – Так хочется послать все к чертям и свалить куда подальше!

– Так в чем проблема? У тебя когда отпуск? Через две недели?

– Я тебя умоляю, Люсь. На какие шиши? – развела Настя руками.

– А этот твой Смурной? Может, свозит?

– Он-то, может, и свозит. Только он у меня знаешь где? – поднесла руку к горлу девушка.

– Чего? Совсем никак?

– Да не могу! Тошнит от одного его вида!

– Но он же тебя любит.

– Любит? Да где она любовь-то? Ты сама-то хоть веришь, во что говоришь?

– А ты нет?

– Ну, вот ты, Люська, второй раз замуж вышла. Чего так? Первый раз любви не хватило?

– Здесь другое.

– Ладно, забей! – махнула девушка рукой. – Отчим знаешь, что отчудил?

– Ну?

– Заявил, что болен, и скоро помрёт.

– Какой кошмар!

– Да фиг с ним! Самое главное – всё оставил своей ненаглядной доченьке Ангелине.

– Да иди ты!