К концу сентября его счет вырос до двухсот долларов. Стопроцентный прирост не мог не радовать. Сосед по комнате, Мешок, в часы особой волатильности поворачивал нос в сторону дисплея ноутбука и вместе с Филиппом следил за движением цен. Как потом установил Филипп, практически каждый торговый день можно наблюдать сильные движения по всем основным инструментам. Эти «рывки» происходят в разное время, иногда до, иногда после выхода новостей, но бывает и так, что резкое движение цен ничем не обуславливается. Нет никаких видимых факторов, а рынок вдруг начинает скакать. Потом внезапно, словно измотанный конь, успокаивается и, как минимум, сутки идет в боковом направлении.

Именно такие затяжные боковые движения начали раздражать Филиппа. Они практически не давали возможности быстро отыграть убыточные предыдущие сделки, каковые к тому времени уже начали появляться. Как только на графике образовывались «ступеньки» разрывом более чем в сутки, он немедленно находил другую валютную пару. Ступеньки хороши для больших капиталов и долгосрочных позиций, когда сделка может вариться неделю, месяц. С двумя сотнями долларов при такой стратегии ощутимо не заработаешь. Единственный вариант – жесткий скальпинг усиленным лотом. Тем более тактика быстрой торговли уже принесла сто процентов прибыли менее чем за три недели.

Вечером седьмого октября выпал первый снег, тут же превратившись в унылую кашу. Темнело, но лампы на фонарных столбах не зажигались. Филипп смотрел в окно на мокрую улицу, грязные бока машин и согнувшихся под ветром людей. Он уже почти впал в меланхолию, когда послышался звук открывания дверного замка – Мешок вернулся с вечернего променада. Шумно разувшись, друг вошел в комнату и, щелкнув выключателем, зажег свет.

– Сидишь в полумраке, смотришь на грязную осень. Знаешь, дружище, так недолго и депресняк поймать.

Не отворачиваясь от окна, Филипп поднял глаза; в отражении стекла Мешок хорошо просматривался. Однозначно, за лето в этом толстяке что-то изменилось. Изменения в движениях, в голосе. Стал серьезнее. Как уже отмечал Филипп, Михаил неуклонно «эволюционировал», но самое интересное, развитие не прекратилось, оно продолжалось и по сей день. Радостно наблюдать, как из инертного «мячика», пинаемого жизнью, получается человек. Что побудило? Может, влюбился в однокурсницу? Допустимо, но нет: сто раз бы уже проболтался. Может, загорелся мечтой? А может, просто понял: жить оболтусом больше нельзя.

– Что молчишь? Как там твой Форекс? Сегодня по радио слышал, что доллар шарахнул вверх.

– Скорее, рубль шарахнул вниз.

– Это из-за политики? Запад наваливается со своими экономическими ограничениями?

– Похоже на то. Но мне кажется, в России кому-то и без того выгоден подешевевший рубль, – ответил Филипп. – Вдобавок падает цена на нефть.

– Это связано?

– Сильнее, чем кажется. – Филипп повернулся и сморщил лицо: – Ты вроде тоже на экономическом учишься, или я чего-то не догоняю?

– Учусь, но не понимаю, зачем, – разведя руками, признался Мешок. – Чтобы потом размахивать дипломом о высшем образовании перед всякими кретинами, умоляя приткнуть хоть на какую-то должность. Ради этого я и полстраны таких же просиживаем штаны по пять лет. Мы, экономисты, еще ладно, для нас хоть какая-то вакансия всегда найдется. Циферки считать везде надо. А взять вон юристов: их как грязи, в кого ни плюнь – юрист. И шагает весть такой важный, как гусь. А ведь подавляющее большинство этих гусей, попроси их перечислить основные признаки конституционного строя в демократическом государстве, ответить не смогут. Даже одного не припомнят. Остальные, те, кто хоть чуть-чуть что-то знает, сперва подумают, лишь потом нетвердо ответят. Вот такая наша сегодняшняя гуманитария. С техниками чуть лучше, их профессия обязывает, но, в целом, картина та же.

– Ух, вскипятился! Сегодня что, один из преподавателей снова не в настроении?

Мешок отмахнулся, сказав холодно:

– А что, я не прав?

– Прав, – согласился Филипп. – Ты тоже знаешь мое отношение к системе современного образования. Наши мнения на этот счет во многом совпадают. Я учусь ради корочек, отдаю себе в этом отчет и не стыжусь. Но мне легче: процесс обучения меня затягивает, а экономическая тематика близка. Хотя, будь моя воля, пять лет жизни я бы на это не тратил. Максимум два. Что поделать, мы вроде как должны пройти основные рубежи, установленные социумом.

– Ничего не поделаешь. Да и хрен с того, я жрать хочу, – сказал Мешок и направился к холодильнику.

Филипп уселся за стол и вывел ноутбук из спящего режима. На черном фоне терминала изгибалась зеленая змея графика.

– Кстати, как успехи в торговле? – послышался сквозь шум электрочайника чавкающий голос Мешка.

– Пока есть куда стремиться. Сегодня вел четыре сделки одновременно.

– Ничего себе! Счет растет?

– Недавно взял убыток по двум вчерашним сделкам, каждая почти по двадцать долларов. Если бы не они, на счету было бы три сотни.