Так она теперь и тянулась - целая вереница бездельных дней и полупьяных вечеров. Отец когда-то говорил мне, что любую роль я могу исполнять только всерьёз. Бессмысленное трактирное уныние охватывало меня всё больше, словно я и впрямь был пропивающим последние деньги горемыкой. Во рту стоял мерзкий вкус низкопробного пойла. Через пять дней, так ничего и не услышав, я перебрался в другой трактир, рядом с домом Ватали. Хорошо, что благородные люди обходят такие места стороной, а если и не обходят, то не слишком приглядываются к тем, кто тут ест и пьёт. Надежда у меня оставалась только на то, что если Миро действительно так хорош, он найдёт способ, чтобы дать о себе знать. Каждое утро я разминал вялые мышцы и упражнялся с кинжалом. Увы, по мере того, как сутки сменялись новыми сутками, мои движения становились всё медленнее, а кинжал начинал казаться мне тяжёлым, как двуручный клинок.

Ещё через три дня в трактир забежала кухарка Ватали с кулоном на шее. Я полудремал за столом, и медное солнышко разбудило меня, задев зайчиком по глазу. Удивительно, что недорогая, но тонкой работы подвеска шла к этому простоватому широкому лицу. Значит, Миро сохранил кулон. О чём он просил девушку? Ответить тому, кто узнает вещицу? И как ему удалось её уговорить? Похоже, обаяние у парня просто чудовищное.

Кухарку я подстерёг уже на выходе, в полутёмных сенях.

– Кто тебе это дал?

– Мальчик, которому я еду ношу. Молоденький такой, обходительный. Целую его, и он смеётся и меня целует, а потом серьёзно так говорит, тебе, мол, пора не с мальчишками баловаться, а мужа себе найти, только чтобы ласковый был и работящий.

– Хватит болтать. Много народу его сторожит?

– Четверо мордоворотов на входе. Хозяин при мне им приказывал - говорил, если прорвётся кто с улицы, а удержать не получится, мальца надо сразу убить.

– Попробуй узнать, не собираются ли его перепрятать в другом доме. Я тут каждый вечер сижу.

Кухарка помахала мне рукой, потом сомкнула указательный и безымянный пальцы жестом, отвращающим запойный дух. Похоже, в роль трактирного завсегдатая я вжился полностью. Хорошо хоть заговорить со мной не побоялась.

Через два дня кухарка заглянула в дверь трактира и тут же скрылась. Неспешно допив содержимое кружки, я вышел на улицу и пошёл за ней. Потом свернул за кухаркой в переулок.

– Перепрячут послезавтра в полночь, - зашептала она.
– В соседний дом ведут, что за другим забором. В этот-то, говорят, Архивариус собирается пожаловать.

Так, значит, спугнуть Ватали у нас получилось.

Я искренне сказал:

– Ты просто умница. Тебе и правда, мужа бы хорошего.

Кухарка зарделась, и я задумался над тем, много ли раз ей приходилось слышать до этого доброе слово.

– Постарайся предупредить парня, - продолжал я.
– Скажи, что его будут ждать.

Она кивнула, и мы разошлись, выйдя с разных сторон переулка.

Начальнику сыска было обо всём, конечно, доложено. Послезавтра в полночь к домам Ватали должны были незаметно пробраться пятеро или шестеро лучших сыскарей. Я попросил бы и больше, но каждый лишний человек мог оказаться предателем.

Успех, который пришёл, когда я уже перестал в него верить, меня почти не радовал. Я был слаб, уныл, и каждый миг думал о случайностях, которые могут нарушить наш план. Только после нежданного визита Сведа я несколько воспрял духом. Уже на пороге дома друг обнял меня так, что затрещала по швам его надёжная кожаная куртка, выдержавшая не один поход. Потом он забасил о странном мальчишке, который, придя к нему, сразу стал отчитываться - так мол и так, устроился подручным к портному, получил первый заработок, деньги твоему другу месяца через два отдам, передай ему, что работаю, ни в чём дурном больше не замешан, что ты, не подумай. Свед сначала не понял ничего, хотя важно кивал, потом сообразил, что речь идёт обо мне.

– Я так решил, что ты снова скрываешься, - заявил он.
– Иначе этот шкодник непременно к тебе самому явился бы объясняться, уж очень он был напуган.

Это хорошо, что напуган. За шкодника мне придётся нести ответ, и белобрысому совершенно необязательно понимать, что навредить ему всерьёз я вряд ли смог бы. Моя капризная госпожа, которую теперь было почти не видно на небе, покровительствует детям, животным, простолюдинам, актёрам, поэтам, ворам, пьяницам и неудачливым самоубийцам. Белобрысый был простолюдином и подростком, а ввязавшись в эту историю, ещё и сам подставил свою голову под нож.

Свед тем временем протягивал мне на ладони круглую, ртутно блестящую каплю. Подвеска из лунного серебра, которое плавят в полнолуние и обрабатывают под специальные заклинания. Для большинства - дорогое и бесполезное украшение, для меня - последний шанс. Единственное, что способно вернуть мне силы, когда луна совсем исчезает с неба. Жаль только, что её хватает ненадолго. Свои поединки, которые приходились на неудачный день, я когда-то выигрывал только потому, что отец покупал мне такие амулеты. Отец был достаточно богат, хотя, пожалуй, много беднее, чем этого ожидали от королевского камергера. Но я с тех пор спустил почти всё.