А что прикажешь делать с тобой, почтенный Алмас- кир Квициани? Тебе же за семьдесят? Правда, ты исправно водишь туристов планового, сорок шестого маршрута - с ледника Корундаш до Южного приюта. Вспомни, как несколько лет назад ты тоже приходил ко мне, Алмаскир.

– Сколько времени вокруг Ушбы верчусь, а на вершине так и не был. Заведи на нее хоть моего сына. Пусть и наш род, а не одни Хергиани на Ушбе побывает. Моя кровь, а не вода течет в жилах моего Багаула.

И Хергиани с Багаулом Квициани пошли тогда (если употребим здесь этот глагол) по «пути Хергиани». А возвратились Миша с Багаулом уже сутки спустя.

– Зачем так быстро? Зачем на вершину не ходили?
– нахмурился Квициани-отец.
– Ай, подвел ты меня, Минан. Всех нас подвел.

Через подаренную ему иностранными альпинистами подзорную трубу старик не только высматривал тура на дальних скалах, но и любил наблюдать за Ушбой.

– Эх, сынок-сынок!

Хергиани молча протянул снятую с вершины записку иностранной группы, ткнул пальцем в дату. Да, так быстро не ходил еще никто! И не думал ходить. Повеселевший старик Алмаскир зарезал белого агнца. Над загулявшим ночным Мазери долго звучали, отражаясь эхом в горах, гимны сванов.

А теперь вынь да положь Ушбу и самому Алмаскиру, который не только давно уже отец, но стал к тренировочным восхождениям еще и дедом. Ох, и пропишет же за это неумолимая дисциплинарная комиссия в Москве!..

Одна надежда на медконтроль, авось отсеет, не может не отсеять. Но весьма ученый врач из Тбилиси Хито Мусселиани сидел, уткнувшись в секундомер, в приборы. Тем временем хитрый старикан, покосившись глазом, на испытаниях по задержке дыхания легонько отпускал палец от зажатой ноздри и набирал резерв воздуха в легкие. Так выдул он с трех строго засекреченных вдохов пять тысяч кубиков. И в других тестах превзошел все нормативы!

А вверх шел здорово. Как ходят все сваны. Сказал же зарубежный корреспондент на чемпионате скалолазов в Ореанде: «Все спортсмены мира лазят, один Хергиани гуляет по скалам». (А речь шла не только о вертикалях, но и об «отрицательных» углах, где скала выпирает на человека.)

В три часа ночи Михаил накинул пуховую куртку, пробежался по хрустящей от морозца дресве. «Выходим!» За десять дней до этого он взял с собой на разведку массива сванов с весьма литературными именами - Лаэрта Чартолани, Марлена Ратиани.

Чартолани заправляет делами в райотделе милиции. Он - сын одного из четырех колхозных спортсменов, как уже говорилось, первыми ставших заслуженными мастерами спорта.

– А Марлен был главной моей опорой на штурме, - сказал автору Михаил.
– Есть такие люди, Евген: звания мастера спорта нет, а многих мастеров надежней.

Еще бы! Много лет назад автор встретил возвращавшуюся из кольцевого перехода (пять перевалов, семь ущелий) колонну школы инструкторов альпинизма. Возглавляли ее два заслуженных тренера: Евгений Белецкий и Витольд Радель. На спуске в ущелье Адыр-Су, согласно инструкциям, обработали склон: крючья, перила, страховочные веревки, ледорубы.

Уже спустились, сбросили рюкзаки, когда кто-то приметил две точки над ледником. Не было же их с утра?.. Не помним таких... Задвигались. Оказались людьми. Почему такие маленькие? Да это никак пацаны... Оробевшие и довольные, стояли они перед инструкторами, уплетая шоколад. На ногах сванские кожаные самодельные чабралы, в карманах по ячменной лепешке. Это и были Миша с Марленом, решившие самодеятельным порядком сбегать (через хребет-то высотой в 3750 метров!) в это ущелье на молочную ферму к дяде. А ко дню массового штурма Ушбы комсомолец Ратиани был уже студентом- старшекурсником.

И Марлен шел теперь на Ушбу, подвязав отличные абалаковские кошки, а впереди мерно рубил ступени Хергиани.

– Выпустил бы меня вперед, Минан, - попросился Марлен.
– Кто из нас каменщик: ты каменщик, я каменщик?

– Не пойдет такое дело. За новый дом для отца, конечно, большое тебе спасибо. Но это не стройка. Это Ушба.

– Снегу здесь.

– Хороший снег.

– Всегда здесь лед.

– А сегодня большой снег.

– Выше все равно рубиться.

– А ты здесь, как дворник.

– Скажи лучше, как землекоп.

– Ты, Миша, хитрый. С лопатой никто еще на Ушбу не ходил. Сначала я на тебя даже смеялся: фасонная штормовка из Шамони, мастерский рюкзак из Вены, из него самая простая сванская лопата глядит.

Хергиани вырубил 392 ступени.

С плато вышли на «подушку», этакий в сотню метров снежный надув. С него на скалы Настенко13. На гребне еще раз пригодилась лопата. Марлен молча (негоже выхваляться мужчине, пока не сделал дело) наблюдал за Хергиани, выдавая метр за метром страхующую их капроновую веревку.