Шрифт:
– Они знают друг друга, – выговорила наконец Ульрика.
Жанетт отложила вилку и ободряюще взглянула на девушку:
– Что ты хочешь сказать? Кто “они”?
Ульрика поколебалась, но потом принялась что-то искать в мобильном телефоне. Одна из последних моделей, фактически маленький компьютер.
Откуда у нее деньги на такой?
Ульрика несколько раз коснулась пальцем дисплея и повернулась к Жанетт:
– Я нашла это на сайте Flashback. Читайте.
– Flashback?
– Да. Прочитайте – и вы все поймете.
На дисплее была интернет-страница с лесенкой комментариев.
Один из комментариев содержал список шведов, финансировавших фонд под названием Sihtunum i Diaspora.
Список содержал двадцать фамилий. Бегло взглянув на него, Жанетт поняла, что имела в виду Ульрика.
Помимо двух упомянутых девушкой имен Жанетт узнала еще одно.
Вита Берген
София сидела на диване, уставившись в темноту, – придя домой, она не стала включать свет. Несмотря на уличные фонари, в гостиной стояла почти непроглядная чернота.
София чувствовала, что больше не может сопротивляться. К тому же она понимала, что сдерживаться неразумно.
Они обречены на сотрудничество – она и Виктория. Иначе будет только хуже.
София понимала, что больна. И знала, что должна сделать.
Они с Викторией составляли сложный продукт совместного прошлого, но разделились на две личности в отчаянной попытке справиться с жестокими буднями.
У них были разные способы защищаться, разные пути излечения себя. София держала болезнь на расстоянии, цепляясь за рутину. Внутренний хаос утихал благодаря упорядоченному приему клиентов.
Викторией руководили ненависть и ярость, простые решения и черно-белая логика, благодаря которым все в худшем случае можно было выбросить из жизни.
Виктория ненавидела слабость Софии, ее желание раствориться, приспособиться. Попытки закрыть глаза на несправедливость, равнодушно принять роль жертвы.
С тех пор как Виктория вернулась, Софию переполняло презрение к себе, она утратила способность видеть простые пути.
Жизнь превратилась в болото.
Ничто больше не было само собой разумеющимся.
Двум совершенно разным волям предстояло прийти в согласие и слиться в одну. Безнадежно, подумала София.
Существует утверждение, что человека формируют его страхи. Личность Софии развилась из страха быть Викторией. Виктория скрыто пребывала в Софии – как противоположность, трамплин.
Без Виктории София прекратит быть и станет пустой оболочкой.
Без содержания.
“Откуда взялась София Цеттерлунд?” – подумала она.
И не смогла вспомнить.
София провела руками по плечам.
София Цеттерлунд, подумала она. Попробовала имя на вкус. Ее поразила мысль, что ее кто-то создал. И руки ее на самом деле принадлежат другому человеку.
Все началось с Виктории.
Меня придумал другой человек, подумала София. Другая я. От этой мысли закружилась голова и стало трудно дышать.
Где найти общую точку? Какую потребность Виктории сможет удовлетворить София? Надо найти эту точку, но для этого надо перестать бояться мыслей Виктории. Осмелиться открыто взглянуть ей в глаза. Принять то, изгнанию чего из своей жизни она посвятила эту самую жизнь.
Для начала следует найти ту точку во времени, когда ее воспоминания сделались только ее воспоминаниями и перестали быть воспоминаниями Виктории.
Она подумала о фотографии, сделанной “поляроидом”. Ей лет десять, она одета в отвратительную красно-белую одежду, стоит на пляже. Разумеется, она этого не помнит. То время, те обстоятельства принадлежат Виктории.
София погладила себя по руке. Светлые шрамы принадлежат Виктории. Она резала руки бритвой и осколками стекла позади дома тетушки Эльсы в Дала-Флуда.
Когда появилась София? Была ли она во времена Сигтуны? Когда они колесили по Европе с Ханной и Йессикой? София путалась в воспоминаниях и понимала, что они становятся нелогичными, а структуру обретают только в университетское время, когда ей уже исполнилось двадцать.
София Цеттерлунд поступила в университет и пять лет прожила в студенческой квартирке в Упсале, после чего перебралась в Стокгольм. Практика в больнице Накки. Два года в судебной психиатрии в Худдинге. Потом она встретила Лассе и открыла частную практику.