– От обвинения в изнасиловании, – пояснил Мигель. – Мы с ним сошлись во мнении, что она – я говорю о Катрин – в глубине души сознает собственную вину – ведь, по сути, она сама тебя спровоцировала – и поэтому боится, что копни менты поглубже ту историю – и тебе конец.

– Какого черта?! – глаза Орлова стали наливаться кровью.

– Спокойно! – Мигель успокаивающе поднял руку. – Кстати, мы с ним беседовали за пару дней до того, как ты убил Ольгу.

– Я ее не убивал! – заорал Орлов так, что на их стол стали оглядываться малочисленные посетители.

– Тихо, – шикнул на него Мигель, – допустим, не убивал. Тогда логично предположить, что ее убила Катрин.

Орлов смотрел на него в полной растерянности:

– Ты что? Как она могла бы?

– Она? – усмехнулся Мигель и, взявшись за бутылку, налил еще текилы. – Такая женщина, как она, способна на все. Вспомни ее деланное равнодушие к смерти этой твоей… Полины. Все были потрясены – а она? Даже если она не убивала – кто дал ей право вести себя так, словно ее это не касается?

Орлов, схватившись за рюмку, влил содержимое в себя одним махом:

– Оставь ее в покое, слышишь? И держи свои бредовые подозрения при себе – я не верю, что Рыков согласен с тобой.

Мигель кивнул:

– Не буду утверждать, что полностью согласен. Я бы сказал – он озабочен тем, что происходит. Что ты собираешься делать?

– Не твое дело! – рявкнул Орлов.

– Ошибаешься, – угрожающе ответил Мигель. – Это мое дело. Это наше общее дело. И если ты не предпримешь надлежащих шагов, то их предприму я. Я не позволю ей остаться в стороне.

– Что это значит? – нахмурился Орлов.

Мигель несколько мгновений внимательно смотрел на его озадаченную физиономию, а потом произнес злым голосом:

– То и значит! Да как она смеет не отвечать Анне, когда та ей звонит? Да кто она такая?

– Анна – не твоя забота, – вырвалось у Орлова. – И какое тебе дело до нее?

– Ты будешь это решать? – вызверился Мигель. – Меня бесит тупое высокомерие твоей бабы, и я не собираюсь его терпеть!

– И что ты ей сделаешь? – презрительно поинтересовался Орлов. – Косо посмотри в ее сторону, и тебя упекут в СИЗО – вот там и подумаешь…

– Смотри, как бы самому снова там не оказаться, – холодно перебил его Мигель, – самое тебе там место…

Орлов вскочил, с грохотом отшвырнув стул. Он задел стол, и тарелка с недоеденным стейком, подпрыгнув, полетела на пол вместе с приборами. Текила свое дело знала – в голове у него совершенно помутилось. Он схватил наполненную Мигелем рюмку и выплеснул ее прямо в лицо испанцу. Тот тоже взлетел с места – драка казалась неизбежной, но к ним уже спешила охрана:

– Господа, господа!..

Их оттащили друг от друга: Мигеля насильно усадили на стул, и охранник удерживал его на месте, пока Орлова выпроваживали вон – вежливо, но настойчиво. Потом Мигель прикончил в одиночестве бутылку текилы и отправился домой, не без удовольствия вспоминая разъяренного приятеля. Еще немного, и он разберется с этой парочкой. Как они его достали!..

Барменом в «Ривьере» оказался мулат с белозубой улыбкой, в фирменном костюме. Дитя любви милой московской девушки с белокурой косой и некоего африканского принца из «Лумумбария» – он носил благородное имя Карл и с детства говорил по-русски. Знатного отца он никогда не видел, но тот исправно посылал деньги на его содержание. Когда Карлу исполнилось семнадцать, и на горизонте замаячила армия, он поступил в пищевой институт – фактически вне конкурса, где вскоре женился на одной из типичных круглолицых русских девушек – он всегда сходил с ума по такому типу женщин.

В армию его все-таки забрали, но он отлично устроился на дивизионной кухне – готовил Карл отменно. Место было теплое, «деды» ему не докучали, и кормил он не кого-нибудь, а высший офицерский состав во главе с дивизионным генералом Сорокиным, который ценил кулинарные способности Карла, а еще больше – его талант смешивать невероятно вкусные коктейли. Этому Карл научился у приятеля – бармена дорогого столичного ресторана. В Москве они жили в одном доме.

Аккурат к его дембелю Сорокина «попросили» в отставку. Генерал ушел тихо и без скандала, с облегчением перекрестившись – слишком много армейского имущества исчезло в неизвестном направлении.

Но отставной генерал не пожелал расставаться с личным поваром. На «накопленные» за время нелегкой службы деньги генерал открыл ночной клуб в центре Москвы, который быстро стал популярным. Местный авторитет милостиво взял его под крыло, и Сорокин стал процветать, а вместе с ним процветал и его любимчик Карл Николаев – он купил себе квартиру, хорошую машину и горя не знал.

А теперь к нему явилась уголовка! Карл от страха не мог двух слов связать. И ведь не скажет этот капитан с холодными серыми глазами, что его конкретно интересует. А в деле Карла – одно лишнее слово, и можно «Marche Funebre» [36] заказывать за милую душу.