– Он ее провоцирует!

– Да, да, – засмеялся Ланской, – а она, наивная, ведется!

– Добром все это не кончится, – протянула Анна. – Дождется Орлов, что Катрин его бросит…

Анна поискала в сумочке сигареты, ничего, однако, там не нашла и полезла в бардачок. Антон поморщился – обсуждение взаимоотношений Катрин и Орлова, в которое он по неосторожности оказался втянутым, хотелось отсрочить, чтобы собраться с мыслями и не ляпнуть ничего такого, что будет непременно доложено Анной ее ревнивой подружке и вывернуто наизнанку – потом перед Орловым не оправдаться.

– Однажды она его убьет, – произнес он вслух.

– Что ты! – вздрогнула Анна, копаясь в бардачке. – Что ты говоришь!

– Или он ее – какая разница?..

Анна наконец нашла сигареты и закурила.

– Но все это продолжается уже очень давно, – спустя пару затяжек сказала Анна. – Мне кажется, она привыкла – то есть, хочу сказать, для нее это в порядке вещей. Катрин – как ребенок, родившийся под бомбежкой во время долгой войны и не имеющий представления, что такое мирная жизнь. И вечный бой, покой ей только снится… Нормальные люди давно бы уже разбежались. А эти, словно сиамские близнецы – и врозь смерть, и вместе погибель…

Анна стряхнула пепел и, не дождавшись ответа Антона, спросила:

– Я не права?

Антон неохотно кивнул, снова не проронив ни слова, и тогда она продолжила: – Знаешь, когда я только познакомилась с ними обоими, то подумала – какая красивая пара! Как они друг друга, должно быть, любят! Чуть позже, услышав в первый раз, как они скандалят, решила – ну, им недолго осталось быть вместе. И вот – четыре года минуло, а воз и ныне там…

– Да уж, – ответил Ланской, – находятся же любительницы пощекотать себе нервы… – он замолчал, осознав, что сболтнул лишнее. Но было поздно.

– Лю-би-тельни-цы? – раздельно произнесла Анна. – Как интересно. О ком это ты?

– Да так, – пробубнил Антон невнятно, но Анна дернула его за рукав:

– Ну-ка, ну-ка! С этого места поподробнее…

– Да была одна сто лет назад… Первая любовь Орлова. А может и вторая. Черт его разберет, может и третья. Ольга, если память мне не изменяет. Вернее, все ее звали Олечка. Олечка Вишнякова, нет… Вешнякова, точно! Катрин тебе не рассказывала?

– Нет, – ответила Анна. – Никогда не слышала этого имени.

– Видимо, для нее до сих пор болезненная тема, – заметил Ланской серьезно.

– Ей будет неприятно услышать это имя от тебя. Вернее – именно от тебя. Так что помалкивай.

– Ладно, – кивнула Анна. – Но неужели Катрин до сих пор к ней ревнует? Сколько лет прошло?

– Больше пятнадцати, – ответил Ланской, – и сейчас Олечка разве что воспоминание для него, не больше. Катрин слишком много места занимает в его никчемной жизни.

– Почему – никчемной? – удивилась Анна. – Он, в общем-то, преуспевает. На мой взгляд, он абсолютно благополучен. И она благополучна. Им бы еще научиться сосуществовать. Или разойтись, наконец…

– Никак невозможно, – улыбнулся он, – за эти годы он привык к ней, как к любимой вещи, которая в дырках, а выбросить – рука не поднимается.

– Твой цинизм отвратителен, – Анна возмутилась. – Как ты можешь так о ней говорить!

– Но это ж правда, Аннушка. Горькая, но правда. Ну, насчет дырок, может, это я и загнул, но в целом – все так и есть.

«Старая вещь! – с содроганием подумала Анна. – Вот этим все и кончается… Любовь, нежность – все кончается. И никто не виноват…»

– Анна, нельзя приказать себе пылать от страсти. Ты ведь знаешь это лучше, чем кто бы то ни было, я прав?

Она подняла на него прозрачные глаза. Глаза Жизели и Одетты… За этот взгляд можно было отдать весь мир.

– Я тебя порой не понимаю, но ты всегда оказываешься прав. Даже смешно…

Антон чуть сильнее сжал в руках руль, но она даже не заметила: «Смешно ей!».

В первый раз он увидел Анну на сцене в партии Китри. Перед ним явилась гордая, страстная, задорная красавица – совершеннейшая противоположность той, какой она впоследствии оказалась в жизни – сдержанной, старавшейся держаться в тени. Когда в первом акте она вылетела в короткой вариации с кастаньетами – зал замер, а минуту спустя взревел, многие даже поднялись с мест. Сидевший рядом Мигель, его давний друг, как-то по-особенному вздохнул и ошарашено выдавил из себя: «Н-да…».

Вот еще и Мигель!

– Кортес вернулся, – произнес Ланской. – Завтра тоже явится…

– Я думала, он никогда не вернется, – откликнулась Анна. – Сколько он отсутствовал? Год?

– Больше. Если не считать отпуска – помнишь, он приезжал на Рождество – его не было ровно полтора года. Я тоже думал, он останется там навсегда…

Там – это в Аргентине, где их другу предложили длительный контракт на весьма выгодных условиях. Мигель был специалистом по вину, а безупречное знание языка делало его незаменимым на сложных переговорах…