– Что это значит? – поинтересовался Глинский.

– Слишком наигранно, – пояснила Анна. – Излишне страстно.

– И Орлов рассердился? – раздался голос следователя. Последние четверть часа он, казалось, клевал носом, предоставив Зубову карт-бланш в ведении допроса. Как правило, майор быстрее устанавливал контакт с дамами. Но тут Сергеев оживился.

– Он взбесился! – ответила Анна. – Я его никогда в таком бешенстве не видела! Устроил дикий скандал, а потом хлопнул дверью и только его и видели!

– Тем не менее…

– Тем не менее, он вернулся, вы хотите сказать. Ну теперь представьте себе, насколько он ее любит, если вернулся! Орлов не вынес мысли, что она может быть с Мигелем!

– Значит, он не верит ей?

– Он ее ревнует, – грустно кивнула Анна. – Ревнует к каждому фонарному столбу, как ни избито это звучит.

– Она давала ему повод? – спросил Сергеев.

Анна пожала плечами.

– Надо знать Катрин и надо знать Орлова. Сомневаюсь, что она действительно когда-либо изменяла ему. Но иногда на нее находит что-то, и она, как бы это помягче… пользуется любой возможностью его позлить. Ну, вот и допрыгалась…

– Что вы имеете в виду – допрыгалась? Он ее избил?

Анна захлопнула рот, сообразив, что сболтнула что-то лишнее. Зубов подождал немного но, поняв, что объяснений не дождется, продолжил:

– А он? Он изменяет ей?

– Кто его знает, – тряхнула головой Анна. – Он не стал бы нас с Антоном посвящать в подобные дела.

– А как вы думаете, он смог бы убить ее из ревности?

– Но убили-то не Катрин! – воскликнула Анна.

– А если бы погибла ваша замечательная Катрин, на кого бы вы подумали? На Орлова? – внезапно повысил голос майор.

– Но ведь убили не Катрин! – с отчаянием закричала Анна. – Никто не желает смерти Катрин. Она добра, она…

– Я назову вам двоих, кто могли бы убить ее из ревности, – отчеканил Сергеев. – Орлова вы, в общем, назвали сами… А как насчет Кортеса?

– Они друзья! – прошептала Анна.

– Это вы так думаете! А вы можете поручиться, что Кортесу не унизительна отведенная ему в той комедии роль? И откуда у вас такая уверенность, что они не любовники? Когда мы беседовали с ним, он не выглядел, как просто друг.

– А как кто? – с вызовом спросила Анна.

– Не скажу, что как любовник, – чуть уступил Сергеев. – Но как мужчина, которому эта женщина небезразлична.

– Я и не говорила, что она ему безразлична. Но они всего лишь дружат.

– Так может, ему надоело с ней дружить?

– Нет, нет! Он не стал бы… Он никогда б не причинил ей вреда.

– Я вам про Фому, вы мне про Ярему. Закончилась, вероятно, их дружба – такой поворот вы предположить можете?! – завелся следователь.

– Нет, не могу, – светлые глаза Анны приобрели стальной оттенок, а губы сжались в тонкую линию.

– Ладно, – Сергеев устало потер глаза. – Расскажите мне про сегодняшнее утро. Во сколько вы встали?

– Меня разбудил Олег. Ровно в шесть. Сказал, что уходит. Я попросила его захлопнуть дверь и заснула опять.

– Во сколько вы проснулись окончательно?

– Без чего-то десять. Я разбудила Антона. Приняла душ.

– Душ был свободен?

– У нас в спальне отдельная ванная комната с душевой кабинкой и туалетом. Да вы же видели, когда осматривали квартиру.

– Верно, – вспомнил Зубов. – Трудно привыкнуть к мысли, что у каждой спальни есть отдельная ванная.

– Да, да… – машинально согласилась Анна. – Я приняла душ, пошла на кухню, включила чайник… Под ногами что-то хрустнуло… Я увидела осколки стакана венецианского стекла, рассыпанный по полу жемчуг. Вчера на Катрин было жемчужное ожерелье. Она намотала его на руку, как браслет. Это был ее жемчуг. Я разозлилась.

– Почему?

– Когда уходила спать, навела порядок на кухне. А пришла утром – там разгром. Меня такая досада взяла, – призналась она. – Но выбора не было, и я снова начала уборку. А потом на кухне появился Антон, начал собирать осколки и порезался.

– Вы видели, как он порезался? – поинтересовался Сергеев.

– Да… – Анна запнулась.

– Расскажите подробнее. Постарайтесь вспомнить.

– Я отвернулась, когда доставала что-то из холодильника.

– То есть сам момент вы пропустили?

– Он чертыхнулся, и я спросила, что случилось… Он рявкнул: «Порезался». Зажал руку и быстро вышел. Я замела осколки, собрала жемчуг и отправилась будить народ. Я торопилась на репетицию, – добавила она грустно.

– Все еще спали?